Совещания женщин-участниц гражданской войны и жён красногвардейцев при женотделе I РК ВКП(б) от 17-го июня 1929 года.
Присутствует 15 человек.
Повестка дня:
1) Воспоминания участниц гражданской войны
1) СИБИРЯЧЁВА: В 1917 году я была в Таганроге, в то время я шила дома, а муж работал. С нами рядом жили два молодых солдата, которых мы перевоспитали в сторону большевиков. После свержения царя белые повели бой, сделали засаду на вокзале и Винном складе.
Наши вели наступление и сделали засаду в школе. Я носила пищу этой засаде и наступающим. Солдаты сообщали нашим, где белые. Наши вооружили пулемётами паровоз, пушками и стали наступать. В городе стоял стон, пули сыпались, как частый горох. Белые были сбиты, я видела как два офицера спрятались в одном доме. Я спроста о них сказала на улице, не зная ни какой осторожности. Когда обратно вернулись белые, то в 4 часа было расстреляно 8000 человек. На меня несознательные женщины показывали пальцами, что я сказала про офицеров, и говорили, почему меня всё ещё не повесили. Нам с мужем пришлось уехать.
В 1918 году с больным мужем я приехали в Екатеринбург, нас ни кто не пускал, когда я пришла к своим, то они удивились, что я не в тюрьме, но всё-же на квартиру пустили.
Я стирала бельё и заработанные деньги тратила за лечение мужа.
С приходом красных я поступила в Военную Ветеринарную аптеку 53 дивизии. Меня выбрали делегаткой, и я стала организовывать курсы сестёр.
2) ШОВНИНА: 1915 года я поступила кочегаром на железную дорогу в депо.
В 1917-м году мы организовали штаб, который сформировал Красную Гвардию на Дутовский фронт, потом мы проводили рабочих в Красноярск на выручку забастовщикам. Рабочие разбили белых, монастыри и сорганизовали советы. У нас на жел. дороге тов. ЕГОРОВ призывал рабочих отступать с красными. Говорил: "Если вы не поедете, я Вас расстреляю". Матросы у него отобрали бомбу и набили ему. Потом т. Егоров выстрелил все пули в Чехов, и тогда его Чехи взяли, расстреляли тут же и закопали. При Чехах меня сняли с паровоза, и я работала табельщиком в конторе. Когда милиция, Чехи, приходили к нам за оставшимися красногвардейцами, то я их задерживала в конторе. Сама шла к табельной доске, снимала явочный номер и говорила, что работает во второй смене. [1] Сама сейчас же посылала к оставшимся красногвардейцам, сообщала, что их ищут, и они прятались.
Красные стали попадать в плен. Чехи поймали двух комиссаров и стали около наших мастерских их мучить. Народ бежал смотреть, и все тут же стали говорить, что белые варвары. Мы пошли посмотреть, и я на вокзале увидела своего брата пленного. Когда я пришла на свидание к брату и стала с ним говорить, то офицер хотел застрелить меня. Я сказала: "Пожалуйста расстреливайте меня, только с моими детями". Брат ответил: "Стреляйте меня, но я буду разговаривать с сестрой".
Я спасала з-х красноармейцев против винного склада, и меня арестовали. В комендатуре меня встретил Начальник бывший Инженер, работавший вместе с моим мужем на пароходе, он узнал меня и освободил.
Когда белые отступали, всё жгли. Мы отцепляли вагоны с продуктами и откатывали, чтобы они не горели. Белые нам напороли нагайками за это.
Когда пришли красные, меня выбрали делегаткой, и я стала работать.
3) БЕЛОУСОВА: Мой отец был выслан за участие в революции в Енисейскую губернию 1907 года. В 1906 году я в Томске принимала участие в забастовке, состояла в С.-Д. партии до 1916 года. В деревне Кашиной я перешла к большевикам. В 1918 году стала организовывать отряд против Дутова.
Мы двинулись с отрядом и от Сысерти нам пришлось отступать обратно в Кашино, и к нам присоединились ещё 100 человек. 1918 г. в мае м-це мой муж пришёл с фронта. Он взял военное руководство по отряду на себя, а я стала руководить политработой и помогать раненым.
Когда в Балтыме был бой, и нам пришлось отступать, меня легко ранили. Я стала работать сестрой и стряпать хлеб для войска. Когда привозили раненых с позиции, не смотря не на дождь, не на полные карманы крови в гимнастёрках, набежавшей от раненых, и разведённой дождевой водой мы успокаивали раненых. Под Тагилом был бой, и меня снова легко ранило в ногу.
В 1918 году я поехала в Пермь, в конце декабря меня арестовали, но у меня были подложные документы, и меня признали белые за бабу и выпустили. Мы поехали в Екатеринбург, на вокзале меня один признал, что я работала в отряде, и меня тут же взяли. Допрашивали меня 5 офицеров, и один из них сказал, что расстреляет моего ребёнка, то я перескочила через стол и схватила наган. Офицеры напугались, но я только хотела застрелить себя. Потом они меня сбили с ног и долго били. Нас не пускали на работу из тюрьмы. [1об]
14-го июня 1919 года шёл бой – красные наступали. Нам начальник тюрьмы сказал, что нам всё равно смерть, хотя бы нас и не увели из тюрьмы.
Мы следили за летевшими пулями, снарядами и очень хотели знать, что делается на воле – далеко ли наши. Когда пришел Куваль и спросил политзаключённых, то мы боялись сказать. Как только мы услышали пение Интернационала, то все необыкновенно оживились и расстерялись, кто плакал, кто бегал, а одна бегала и кричала: "Неужели мои двадцать пять лет пропали?" У меня был плакат С.Д. написан на красном батистовом платке, и он был зашит в опушке юбки, я выпорола опушку. Когда достала платок, то тт. собрали денег и купили у меня этот платок, его повесили на ворота.
СИНЯЕВА: 1917 года я с мужем ходила на собрания. 1918 г. 18 июня проводила мужа с красными. Чехи пришли, сделали у меня обыск. Не прошло и часа, как пришли рабочие с матом и стали спрашивать награбленное. Я сказала: "Ищите, найдёте – забирайте".
Потом каждый день 3 раза были обыски, был надзор за всей семьёй. 14 летний сын поехал за травой в лес, и его арестовали, что мол ты повёз отцу есть.
Банных приказал меня выселить, мне пришлось из Екатеринбурга уехать в село Кортишалово. В этом селе я через 7 дней родила. Ребёнок был чёрный, как уголь, и умер через пять дней. Мне было нечем жить и пришлось ехать в Екатеринбург.
Я приехала в город, на другой день меня арестовали. Мне пришлось выпросить у Ермохина разрешение в"ехать в город. Я с ребятами приехала на В-Исет. Завод, и начальник Милиции вызвал меня тут же, он сказал мне, чтоб я Ермохину отдала бумажку, или он написал, что он помещает меня на усмотрение милиции. Я не догадалась, зачем это нужно, и принесла бумажку нужную начальнику. Он мне сказал тут же, что-б я сейчас же убиралась куда нибудь из ВИЗа.
Мне пришлось с ребятам выехать на торфянник. На торфяннике я прожила месяц, переехала к сестре. Я как-то поделилась с сестрой, как мы оружие прятали. Через некоторое время меня арестовал Чех, меня спрашивали на допросах, что у меня в подполье на столбе, в углах и т.д. Я догадалась, что сестра должно быть рассказала, и отвечала, что у меня там ничего нет. На столбе стоит печь, задевать столб нельзя – может упасть печь. Углы старые и задевать нельзя. Я дала слово, что у меня ничего нет.
Когда меня отпустили, то племянник сказал, что зачем я так сказала. Мне необходимо было уехать, Я остановилась у одной женщины на квартире, и она просто как то недовольно сказала, что вот тут то живут люди, которые красным помогают. Я пошла в этот дом и познакомилась, мне стали помогать. Вот Ваняшкиной нет, она рассказала бы, она везде участвовала. [2]
ИСАКОВА: У нас вся семья пошла на фронт. Когда у нас расстреляли сестру, то нам её не дали положить в гроб и выкопать могилу. Мама в ящик кое как положила сестру и на шесть вершков выкопала могилу, ящик стоял весь на верху, и его закопали. Мой дом сожгли белые при отступлении. Мартьянов у меня хотел взять имущество, я не стала давать, и тогда меня отодрали нагайками, после порки мы убежали.
Когда мы пришли обратно к Гусеву, то он белым рассказал – кто чем дышит. Нас белые заставляли таскать воду, а сами насиловали женщин. Мы видели, что дело плохо. Я взяла, начерпала воду из кадочки и носила воду в реку, все на меня глядели и думали, что я сошла с ума, а другая переплыла через реку и сообщила недалеко скрывавшимся красным 200 челов., которые поднялись и кто-то закричал, что идут красные, тогда белые уехали.
ОСЛОНОВСКИХ: У меня муж уехал на Дутовский фронт. Как пришли белые, тут же на меня доказали, что я красноармейка. Начались обыски. Я работала на Монетке, меня рабочие не защищали, а смотрели на меня косо. Только за меня был один Малявин. Меня арестовали и хотели выслать в Сибирь. Я попросила за меня поручиться рабочих, и кое как подписалось 20 человек. Меня оставили, часто увольняли с работы.
ГОГОЛЕВА: С Кавказа нас с мужем выслали 1905 года, я работала в школе сторожихой. Чехи пришли, арестовали меня как красноармейку. За меня поручилась учительница, и меня выпустили.
КОССАН-АГЛЫ: Мы пошли трое на фронт, 2 брата и я. Пошли с красноармейцами. Моего брата убили под Лысьвой, меня ранили – я шла с обозом. Когда мы вернулись домой, слепая мать, напуганная белыми, ночью долго не впускала меня в избу. Когда она пришла с моей девочкой в комендантскую, то ей сказали, что нас нет в плену. Правда мы в плен не попали. Наш любимый друг после отступления нас ходил каждый день к матери с обысками.
ЗЫРЯНОВА: Когда отступали красные, ко мне пришёл лавочник и стал просить у меня деньги. Говорит, что ты мне должна за то, что я Вас снабжал товарами. Я спрятала с испугу все вещи в подпол, и когда при обыске их вытащили, то меня хотели расстрелять, как бы награбленное. Пришёл один товарищ и сказал, что это всё моё, муж пришёл, и за него Медный рудник поручился, и до красных мы прожили спокойно.
НЕКРАСОВА: 1918г. 12 июня я поехала с рабочими на фронт сестрой. Под Тагилом меня ранили, когда я выздоровела, поехала в Лысьву. На Каме меня контузило, и меня отправили в Пермь. По восстановлению своего здоровья я стала работать в организации. Мотовилиха нам изменила, после забастовки стала работать […] [2об]
Мы организовали более мощную организацию. Стали у белых всё портить: железную дорогу, мосты, склады. И однажды налили керосину в бак с водой, белые остались без воды. Один из товарищей попался с литературой, у которого был явочный список. Нашу организацию всю захватили, а меня освободили по поручению за меня одного буржуя, знакомого моей матери.
Председатель: [Тарлопова]
Секретарь [3]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.31.Л.1-3.
Набережная Верх-Исетского завода после ухода из города белогвардейцев
