П.И. (А.П.) Студитов-Парфёнов.Общий обзор повстанческого движения в Тюменской губернии. Ч.1.

У нас же тут как раз 100-летие Западно-Сибирского восстания, а у меня опять ничего не готово. Так что повторю на этот раз в журнальчике выложенный аж 4 года назад на я-диске доклад Тюменского губчека. Таковой публиковался в "Сибирской Вандее", их текст был тогда мною взят за основу при перепечатке, но с ним имеются расхождения – то, чего нет в представленном варианте, вычеркнуто, то, чего нет в "вандейском", отмечено курсивом. Вставки в квадратных скобках тоже "вандейские", кроме номеров листов.

Потом, может, пару-тройку образчиков повстанческой пропаганды выложу.

Общий обзор повстанческого движения в Тюменской губернии, составленный председателем Тюменской губчека П.И. Студитовым

г. Тюмень

5 апреля 1921 г.

I. 1) Продовольственная кампания, которая должна была пройти в [19]21 году по Сибири, в частности, по Тюменской губернии, не могла не оставить своих препятствий последствий, принимая во внимание, что впервые ложится на плечи Сибирского крестьянина это тягло, к которому оно не привыкло, а также по своему социальному положению [он] стоит далеко от принципов советской власти. Говорить что-либо хотя бы о малой подготовке крестьянина в этой кампании, то этого не было в Тюменской губернии, в силу чего нельзя было видеть хотя бы малого расслоения крестьянина крестьянства, и для этой цели не [было] уделено внимания для политической работы в деревне, как вообще, так и в частности, не были укреплены ряды коммунистических ячеек, которые только что почувствовали, что продразверстка ударяет их по шкурным нервам. И это отразилось на деревенских коммунистах, если так можно выразиться, на «крестьянских коммунистах», которые побежали из партии. И лучшим противодействием для продразверстки служили вот эти коммунисты. И в заключение этого вопроса нисколько не ошибусь сказать, что какой-либо политической подготовки к этому не было.

2) Как в начале, а также и в конце продработы продразвёрстки не было попыток взять политический контроль над действиями продорганов, что и развязывало руки в беззаконных действиях и безсистемной работы продорганов. Губком явился чисто техническим выполнителем требований Губпродкома по реализации требований на продработников, и что-либо сказать, было ли обращено внимания на политическую подготовку этих продработников, то если это и было, то чрезвычайно слабо.

3) Принимая во внимание все выше кратко перечисленное, а также вспоминая грубые ошибки Губпродкомиссара [Г.С. Инденбаума], санкционированное Губисполкомом [советов], по вопросу какового [я] был вынужден на пленуме Губисполкому выразить протест против выработки и утверждения неограниченных прав продработников без ведома того органа, каковой должен принять близкое участие в продработе (Губернская Чрезвычайная Комиссия). На это [был] получен ответ довольно неудачный и грубо ошибочный со стороны Губпродкомиссара, сказано в точности: "Мы будем действовать самостоятельно, а если будет контр-революция, тогда мы попросим Вас для ликвидации" и действительно грубые и ошибочные понятия, за которые пришлось «поблагодарить» и возразить против безтолкового и политически невыгодного положения, каковое в действительности оказалось чреватым своими последствиями.

Тюменская губернская чрезвычайная комиссия не ограничилась тем, что было сказано «не совать своего носа». В разгаре продразверстки и при наличии злоупотреблений, которые, кстати, еще раздувались и преувеличивались [1] обывательскими и контрреволюционными слухами, в силу чего пришлось принять меры предотвращения, послав своего уполномоченного в Ишимский уезд, где пришлось констатировать факты: одни – злоупотребления, вторые другие преувеличения тех сведений, которые носились по губернии. Как будто в этом должна быть заслуга наша, но нет, капризные продработники обиделись на это, [Создалась такая обстановка, что] впору хоть снимать с себя ответственность, вызвали меня на продсовещание, «прочитав "нотацию"». И в дальнейшем пришлось действовать по-другому: извещать продсовещание вообще и в частности Губпродкомиссара о дефектах. Были ли они устранены, на этот вопрос ответа дать не могу* (*на все просьбы извещения о принятых мною мерах остались, очевидно, под сукном кабинетского стола губпродкомиссара – прим.автора в конце листа). Но считаю не лишним привести один пример, как реагировалось на заявления:

Член Ражевской волостной ячейки Ишимского уезда подает заявление в Голышмановский Районный комитет РК Партии на грубости и беззакония Уполномоченного Губпродкома КОЗВОНИНА. На отношение наложена резолюция: «"В уездный комитет партии", уездный – в губернский комитет». Поступает сюда, также накладывается резолюция: «Срочно. Губпродкомиссару т. Инденбауму». Его заместитель накладывает резолюцию обратно с характеристикой, что, дескать, это неверно. Дальше [заявление] каким-то путем попадает в Рабоче-Крестьянскую Инспекцию, которая пытается направить в Контрольную комиссию при Губкоме [РКП(б)], в результате чего отсылается из в ГУБЧЕКА. Со дня подачи заявления прошло 3 месяца.

Кратко привел общую часть обзора для того, чтобы указать ту работу, которая создала благоприятную почву для контрреволюции.

В первых числах января текущего года [началось] женское движение по Ишимскому уезду и Ялуторовскому уездам и частичное участие [в нем] крестьян мужского пола, имеющее место в некоторых волостях указанных уездов. То возстание не представляло из себя ничего серьезного, основанное на протесте против незаконных (по мнению протестующих) действий продработников, нарушающих распоряжение центра о норме. То движение нельзя назвать стихийным, но оно походило на организованное нащупывание контрреволюционной группой подходящей почвы для своей активной работы** (**об этом был представлен доклад [в] ВЧК и представительству ВЧК [по Сибири] – прим.автора в конце листа).

В последних числах января месяца [1921 г.] нащупывание то было настолько осторожным и что-либо сказать определенно, было ли это движение результатом контрреволюционной работы групп на почве продовольственной разверстки или же оно просто воспользовало крестьян как собственников, то что-либо конкретного сказать нет возможности. Но надежды на выяснение этого были. И все несчастье то, что не пришлось провести в жизнь [расследование этого] в силу того, что в скором времени вспыхнуло еще более серьезное и организованное вооруженное повстанческое движение, образовавшееся в фронт.

Участвуя лично сам в ликвидации январского Ишимского движения, выехав с 50-ью кавалеристами в Ишимский уезд, нельзя было не подметить преступную работу продорганов, которая выражалась в сбивчивой и безталковой тактике о норме, на [1об] почве чего нередко приходилось наблюдать самому крестьянину брань и скандал между продработниками, от которых исходило одно распоряжение о 10-пудовой норме на едока, второй дает распоряжение на 8 пудов. Смотришь, третий говорит совершенно другое: что никакой нормы быть не может, а надо выполнить то, что наложено [по разверстке].

Помимо этого, [были] не единичные случаи со стороны продработников – выходки, которые называются преступлениями ПРЕСТУПЛЕНИЕМ, как-то: грубые отношения, были случаи побоев, никакие заявления не принимались во внимание, бесшабашная конфискация, а также не было твердой уверенности в том, что останется хлеб у крестьянина или отбирается до зерна. Это говорят примеры: имея сведения из какой-либо волости о голодовке, что и принимались меры удовлетворения через Губпродкомиссара, каковой при первом этом вопросе становится в тупик и не может дать отчета: действительно это или нет, уже не говоря о том, что могли предвидеть этого положения.

И вот, все вместе взятое, считаю не новым вопрос тот, что сейчас происходит, иначе ничего нельзя было ожидать.

II. Начало повстанческого движения по Тюменской губернии.

а) Ишимский уезд.

Закончившаяся к 7 января [1921 г.] государственная продразверстка как будто внесла успокоение в уезд и наружно было тихо. Ходоки от общества перестали посещать организации Ишима с жалобами на незаконные действия продработников, и жалоб с мест поступать не стало. Это было только кажущееся спокойствие. В массе своей крестьянство глухо волновалось против коммунистов и грубых поступков продработников.

Крупная продкампания, проведенная без наличия технических и агитаторских сил, не внесла расслоения в деревне уезда, не сделала грани между социальным положением кулака с одной стороны, средняка и бедняка – с другой, а вернее, своей безсистемностью соединила их, т.к. зажиточное крестьянство снабжало в счет будущего урожая или же работы хлебом бедняков, [считая,] что хлеб все равно возьмут в разверстку.

В конце января [1921 г.] началась подготовка к продсеменной кампании для проведения, каковая должна была дать по уезду 4,5 миллиона пудов. И эта работа окончательно поставила крестьянство в тупик бесконечных разверсток. Этот «тупик» был создан в силу неясности и непонимания для крестьянства [о] «какой продсеменной разверстке» [идет речь]. И все это как бы послужило сигналом к возстанию целого ряда волостей северо-восточной части, а именно: Челноковской, Чуртанской, Викуловской, Готопутовской, затем Каргалинской и Больше-Сорокинской. Вышеназванные волости, как более глухие и бедные, особенно две первые, и раньше часто нуждающиеся в хлебе, переносили покорно тяготу государственной разверстки и на часть хлеба из продразверстки, [2] ссыпанного в амбары на местах, смотрели как на свой личный запас, который в случае нехватки им будет выдан. А потому при начале проведения посевразверстки, как только был получен приказ Челноковской волостью о наряде 700 подвод для вывозки ссып[ан]ного хлеба, население села Челноковского всколыхнулось и, подталкиваемое кулачеством, шли к райпродкомиссару с просьбой: «Дайте нам хлеба, а потом увозите». Во время переговоров произошло столкновение, при котором двое крестьян было убито, продработникам пришлось бежать, а население Челноковской волости объединилось и к нему быстро примкнули остальные соседние волости.

В начале этого движения, [примерно до] 12 февраля с.г., можно было подметить [как] штрих [наличие] почти стихийного движения, объединившего в себе все слои населения. И в первые дни [повстанцы] не применяли никаких репрессивных мер к коммунистам, и уже потом, с ходом событий, определенно выявили свою чисто военно-белогвардейскую физиономию.

Повстанцами в начале возстания коммунисты не арестовывались, и последние в начале как будто растерялись, не зная, что предпринять, и, [так как они сами] наполовину собственники-обыватели, колебались. Но потом, когда определенно белогвардейская группа, засевшая в повстанческих штабах, начала производить аресты коммунистов, то они кое-где успели сорганизоваться и приготовиться к самозащите. Но в местах, охваченных восстанием, этого коммунисты сделать не успели и были арестованы.

Двинутые для ликвидации восстания воинские части в числе до 100 кавалеристов и до 300 человек пехоты встретили довольно упорное сопротивление, но благодаря умелой и энергичной работе комсостава почти без потери было занято село Челноковское, где в бою, при попытке перейти в конную атаку, был убит главарь повстанцев КОРОТКОВ, а затем [взяли] села Чертан [и] Викулово, где был захвачен штаб Северного фронта в составе начштаба КЛЮЧЕНКО, его заместителя БУРАКОВА (убит красноармейцами); член военсовета БЕСПЯТОВ, командир отряда ИНОЗЕМЦЕВ и другой – РОМАНОВ – бежали с отрядом на север в Каргалинскую волость. В последующие дни были заняты села Готопутовское и Каргалинское, а затем – Б[ольше]-Сорокинское. Со стороны повстанцев убито до 300 человек, раненых количество не выяснено и пленных – до 1000 человек (убит комендант МАРАШЕВ). Захвачены плакаты с изображением стрелы, креста и лозунг: «Дайте нам хлеба и возможность свободно жить. Мы просим только хлеба».

Восстание было ликвидировано 7 февраля [1921 г.], и наши части стали стягиваться в с. Абатское для дальнейшего направления в Ишим.

В это время волна восстания перекинулась через Кротовскую волость на Голышмановский район, где сразу восстали следующие волости: Кротовская, Аромашевская, Евсинская, Малышенская, Усть-Ламенская, Голышмановская, Ражевская.

Картина восстания следующая: 7 февраля к вечеру в с. Малышенское приехали повстанцы из волости Аромашевской, Кротовской, Евсинской. Совместно с гражданами села Малышенского и других деревень были обезоружены два отряда продармейцев в количестве[2об] 45 человек. И вся масса повстанцев, вооруженная винтовками, дробовыми ружьями, сразу двинулась на подводах в с. Голышмановское и 7 февраля, в воскресенье вечером сразу же на спектакле в Нар[одном] доме [повстанцы] захватили, арестовали всех ответственных работников волости, обезоружили районную милицию, заняли телеграф и почту. Утром 8 февраля, часа в 4 или [в] 6, была занята повстанцами ст. Голышманово, что в 18 верстах южнее села Голышмановского.

Отсюда восстание 9-го [февраля [1921 г.]] передалось на Карасульскую, Локтинскую, Ларихинскую, Пегановскую, Гагарьевскую волости, а затем – на Уктузскую, Утчанскую и Петуховскую волости.

Ст. Голышманово была взята нашими войсками. Затем в этом районе получился застой, продолжавшийся до 20 февраля. Наши части повели наступление на юг от ст. Голышманово и 22 февраля с.г. Голышманово было взято южнее железной дороги и повстанцы были оттеснены и было занято нами 25 февраля с.г. с. Ражевское. 25 февраля группа повстанцев, отступавшая на север, была разбита в районе Малышенской волости окончательно, и главари повстанцев этого района ВОЛЫНСКИЙ и РАЗМАХИН убиты.

Перекинувшееся из Голышмановского района восстание охватило юго-восточную и южную часть Ишимского уезда и докатилось почти до гор. Ишима, охватив дер. Дятлы [и] Смирново Ларихинской волости, и 10 февраля днем повстанцами была сделана попытка захватить Ишим в свои руки. Прорвавшиеся на подводах в Ишим повстанцы в количестве 1000 человек, в том числе около 200 человек кавалерии, были разбиты, часть изрублена нашей кавалерией, часть бежала и некоторые разбежались по квартирам г. Ишима.

Ночью с 11 на 12 [февраля] наша кавалерия пошла по дороге на Лариху и дер. Дятлы и Клепиково, порубили до 500 человек, заставив их рассеяться по соседним деревням. Противник забаррикадировался в селе Ново-Травн[инск]ом и Старо-Травн[инск]ом, смежный между собой, и попытка 15 февраля взять нашими частями таковое окончилась неудачно. Наши части потеряли до 200 человек убитыми и ранеными и отступили в дер. Кислое.

Милиция 3, 4, 5 и 6-го районов захвачена почти целиком повстанцами.

Начмилиции 3-го района т. КРАВЧИНСКИЙ убит. Более энергичные милиционеры также частью увезены, частью перебиты.

В общем надо сказать, что Ишимский уезд весь был восставшим, также и в самый город удалось ворваться бандам бандитам, которые были выбиты в непродолжительное время.

б) Ялуторовский уезд.

Крестьянское движение в Ялуторовском уезде начало вспыхивать еще с начала января месяца 1921 года в форме, главным образом, женского движения. Но в течение всего этого месяца они как-будто не имели между собой определенной связи, а переходили [3] неорганизованно и разрозненно. Но, однако, уже с самого начала эти вспышки велись под руководством более или менее опытных контрреволюционеров. Поводами к восстанию тут являлись тоже материальные отношения, что и в Ишимском уезде.

Настроение населения уезда, возмущенного не столько непосильностью, сколько порядком проведения государственных разверсток и [такими] мерами, направленными направления к сохранению семенного материала, как организация пятидворок, которое было для крестьянина ново и непонятно, и на это они смотрели что «баран на новые ворота».

Первым сборным опорным пунктом, который был избран контрреволюцией, откуда уже начало распространяться контрреволюционное движение, явилось село Ингалинское, где 3 февраля произошло более или менее организованное восстание. Сюда, как видно, уже по ранее подготовленному плану, съехались граждане многих деревень Ингалинской волости и начали производить аресты коммунистов и советских работников. В селе Ингалинском помещался районный пункт начальника милиции 4-го района. Но большинство вооруженных милиционеров во главе с начальником милиции ПЕРФИЛЬЕВЫМ находилось на подавлении беспорядков в селе Суерском, и контрреволюции [не] стоило особенного труда арестовать помначальника помначмилиции, помначуездмилиции (последний заподозрен в участии в восстании) и других лиц. Многим арестованным, за исключением БРЫЗГАЛОВА, были нанесены тяжелые побои. Знаменательно то, что восстание подымалось также под прикрытием женщин, которыми руководила гражданка села Ингалинского ГЛАЗАЧЕВА Маремьяна.

Восставшими тотчас же был организован вооруженный отряд под командой гр. Егора КОСТРЮКОВА, [жителя] гр. села Ингалинского, который выставил посты на выездах из деревень и вообще установил полную фронтовую обстановку и начал первый вести организованную работу. По постановлению Уисполкома и Укомпарта на место восстания был послан отряд кавалерии в 22 человека и выехал для выяснения положения Предисполкома т. ПЕТРОВ, который задержал отряд в селе Лыбаевском на 3 часа, беспрепятственно проник в село Ингалинское и пробовал убедить толпу. Имел успех у части населения, но добиться освобождения арестованных и выдачи отобранного оружия не мог и установил порядок лишь с прибытием отряда. На созванном вскоре собрании т. Петров убедил толпу в необходимости государственных разверсток, согласился с выдачей населению фуража для лошадей, работающих на лесозаготовках, но добиться выдачи организаторов бунта не мог.

Оружие, взятое у милиционеров, по требованию т. ПЕТРОВА [населением] было возвращено. Находя положение улучшенным, т. ПЕТРОВ, дав письменный приказ отряду не производить арестов, до прибытия второго отряда, выехал в г. Ялуторовск. После чего толпа напала на кавалерийский отряд, который не был вооружен шашками, а патронов было у каждого от 5 до 7 штук, не более.

4-го февраля началось движение в Петропавловской волости, где явилось на волостной [3об] съезд сельских советов и бандитами [было] захвачено около 300 человек. К 8-му февраля с.г. организовалось население: 1) Архангельской, 2) Красногорской, 3) Мининской, 4) Слободо-Бешкильской, 5) Исетской, 6) Денисовской, 7) Бобылевской, 8) Верхне-Бешкильской [волостей], и съехавшимися представителями указанных волостей в Ингалинской волости в числе 22 человек организован в селе Архангельском волостной Центральный комитет и военный штаб при нем.

Из протокола указанного съезда уже определенно видно, что протесты против действия продработников, неснабжения фуражом лошадей, работающих на лесозаготовках, опасения относительно невозможности увеличить посевную площадь на 25 % и предполагаемая гибель молочного скота, – все эти протесты являлись только поводом, прикрытием. Главным же вопросом, решения которого добивались руководители, – это была организация центрального штаба для направления заранее подготовленного контрреволюционного движения и координирования действия отдельных отрядов.

Деятельности центрального комитета как такового совершенно не видно. Все руководящие приказы и распоряжения, даже относящиеся к гражданскому населению исключительно, исходили из Центр[ального] штаба.

Первые неудачные бои с бандитами отрядов, высланных из гор. Ялуторовска, в село Ишалинское, переход части красноармейцев с оружием на сторону повстанцев бандитов окрылили последних надеждой. [В] продолжение 7–8 и 9 февраля все волости Ялуторовского уезда, за исключением части Томиловской волости, где находился, хотя и невооруженный, но более или менее надежный отряд (маршевая рота Тюменского конзапаса), и части Сингульской, граничащей с гор. Ялуторовском, были охвачены восстанием. Причем движение это распространялось кругообразно от главного центра бандитов – села Архангельского.

Ялуторовский уезд, за исключением пригородной Томиловской волости и города Ялуторовска, был охвачен восстанием.

в) Тобольский уезд.

5 февраля крестьянское повстанческое движение, вспыхнувшее в районе Челноковской, Чуртанской и др. волостей Ишимского уезда, перебросилось на Тобольский уезд. Отряд повстанцев Ишимского уезда занял юрты Вершинские Тукузской Тунгузской волости Тобольского уезда.

Отрядом выслан авангард, занявший село Тукузское Тунгузское, откуда движение распространилось на села Черное, Дубровное и Усть-Ишим. К этому времени восстание в Тарском уезде Омской губернии помогло и усилило движение по Тобольскому уезду. К 16 февраля телеграфная связь Тюмень – Тобольск была прервана в силу вспыхнувшего восстания в районах уже Тюменского уезда, граничащих волостей с Тобольским: [уездом:] Покровская, Караульноярская и Еланская [волости]. 20 февраля [мы] имели сведение – полученную из Обдорска через Тобольск из Тобольска через [4] Обдорск радиотелеграмму, которая сообщает, что повстанцы в 12 верстах от г. Тобольска. А за этим последовало сообщение о падении Самарово, и уже 20 февраля город Тобольск был взят повстанцами. Причина падения Тобольска: отсутствие патронов и оружия.

По взятии города Тобольска организовался крестьянский совет. Список членов совета характерен по своему составу: из эсеров и домовладельцев*. (*Их официальный орган – [газета] «Голос Народной армии», № 1 – прим.автора в конце листа). В передовице их газеты выдвинут лозунг: «Вся власть народу, долой коммунизм». Разнообразные их воззвания распространяются среди наших частей, а также в местностях, еще не охваченных восстанием. В этих воззваниях указывают на больные места крестьянину: продразверстку, грубости и дебоширства комиссаров, а также стараются повлиять на красноармейцев, к которым они обращаются в своих воззваниях.

Занятие города Тобольска не могло не отразиться и на всем севере. Банды повстанцев быстро начали стали распространять свое влияние и действия на Сургутский, Березовский и Обдорский районы. Малочисленные и полувооруженные наши коммунистические отряды пали в борьбе с бандитами бандитизмом, <...> но сильный нажим многочисленных бандитов и хорошо вооружённых, которым удаётся делать своё задуманное дело. И вот, имея сведения к 22 марта из Обдорска, которое говорит: Березов оставлен противнику, и [повстанцы] подходят к Обдорску. Но в это время, несмотря на усилия осторожного обеспечения тыла, в самом Обдорске вспыхнуло восстание. Решительное подавление дало возможность северянам эвакуировать радиостанцию и семейства коммунистов, избавить их от насилий и истязаний белогвардейско-эсеровской власти.

г) Тюменский уезд.

Повстанческое движение по Тюменскому уезду вспыхнуло в двух частях:

а) В южную часть уезда [восстание] перебросилось из Ялуторовска 8 февраля. Район, охваченный восстанием, – Заводоуспенская, Червишевская волость и Богандинская. К 10 февраля восстание докатилось до деревни Ожогиной, стоявшей в расстоянии от г. Тюмени в 4 верстах. В деревне Гусевой, что в 15 верстах южнее Тюмени, повстанцами была обезоружена команда полевой хлебопекарни 29-й дивизии. 16 февраля после упорных боев уже сформированных отрядов губернской Тюменской Чрезвычайной Комиссии в помощь малочисленным действующим отрядам [советских войск] село Червишевское и Заводоуспенская волость были очищены от повстанцев. Действующие части вышли на территорию Ялуторовского уезда, без боя заняли Шороховскую волость, забрав в плен руководителя ОСКОЛКОВА и других (по происхождению – крестьян, социальное положение – кулаки). Другие же руководители и командиры – Колчаковские служаки, офицерские офицеры и нижние чины – некто КРЫЛОВ Семен и СИДОРОВ – ушли с отрядами к Ялуторовску.

б) Восстание в северо-восточной части уезда вспыхнуло в районах с. Варваринское. 9 февраля повстанческий штаб, руководивший восстанием в этом районе, [4об] находился в Юргинском селе Ялуторовского уезда (во главе с неким КОРОЛЕВЫМ).

Нe имея в достаточной мере вооруженной силы, чем и воспользовались повстанцы. Их отряды без сопротивления быстро двигаются, занимая Еланскую, Тавдинское [волости] и Покровское. Посланные незначительные [советские] отряды вынуждены были отступить. Получив в помощь Казанский полк, каковой и пришлось бросить частью в этот район, а вторую [часть] – в Туринский уезд, где также началось движение. Еще до прихода Казанского полка на участок Покровское противник был выбит и укрепился в селе Ярково. Этот район населен преимущественно мусульманами, и при первом нашем наступлении Казанского полка, состоящего из мусульман, – притом этот полк, как оказалось после, совершенно небоеспособен – и при первом наступлении рота этого полка перешла с пулеметами на сторону повстанцев. Во вторичное наступление – вторая рота также ушла к повстанцам, также забрала пулеметы. К счастью, [было] спасено трехдюймовое орудие при помощи сотрудников ЧК. Остальная часть, не решившись переходить, занялась самострелами в руки; по нумерации это роты 4 и 5-я.

д) Город Тюмень.

Повстанческое движение докатилось до города 9 февраля, с трех сторон – расстоянием от 15 до 4 верст – охваченные деревни восстанием возстанием деревни. Главари повстанцев наладили связь с в то время существовавшей белогвардейской подпольной организацией, в которую для сотрудничества вошли два крестьянина. Кроме этого, повстанческим штабом Шороховского района Ялуторовского уезда были посланы несколько крестьян для связи с городом Тюменью в эту же организацию, а также в задачу их входила вербовка офицерства для руководства повстанческим движением* (* но этого им сделать не удалось – прим.автора в конце листа).

10 февраля [проходило] очередное заседание контрреволюционной организации, на котором обсуждался вопрос захвата двух трехдюймовых орудия с 40 400-ми снарядами, которые стояли на платформе ст. Тюмень, погруженные для отправки их в Омск, но задержанные Губисполкомом ввиду опасности их перехвата повстанцами на ст. Голышманово. Заседание закрылось с тем уверением, что орудия будут в их руках при содействии железнодорожников (членов этой организации).

Для окончания плана выступления [было] назначено вторичное заседание 10-го в ночь на 11-е февраля. Собравшиеся на это заседание – 9 главных инициаторов во главе с руководителем ЛОБАНОВЫМ, служащим на ст. Тюмень, в то же время студент Политехникума, бывшим корнетом отряда Святого Креста Колчаковской армии. На этом заседании был выработан план выступления следующий:

1) 11-го [февраля] в ночь сообщить повстанческим отрядам, стоявшим от города в 4-6-15 верстах, пойти в наступление на город. В это время захватить орудия, разобрать жел. дорожный путь со стороны Ялуторовска и Екатеринбурга, обрезать телеграфную и телефонную сеть, захватить пороховые погреба и склады с оружием. Но к этому же времени вошедшая первая группа повстанцев на [5] подводах должна была произвести захват Губернской Чрезвычайной Комиссии. Надо сказать, что они были уверены в проведении этого плана, и отчасти они надеялись на завербованных в свои ряды из батальона ЧК красноармейцев, при помощи которых достали военный пароль.

2) Они были также уверены, что Губчека про их существование не знает, так как они тоже и сюда навострили свой нос через сотрудницу Губчека, занимавшую должность делопроизводителя Секретно-оперативного отдела* (*так же ими еще ранее была подослана контрразведчица, которая была арестована – прим.автора в конце листа).

На этом же заседании и оборвался их «гениальный» план, ибо они очутились в руках тех, кого собирались взять. Т.е. к этому времени была подготовлена ликвидация этого заговора, и их «торжественное» заседание оказалось в руках чекистов, а пушки во дворе ЧЕКА.

Состав членов организации: начиная с Колчаковского корнета и кончая бывшим содержателем домов терпимости.

III. КОНСТРУКЦИЯ «НАРОДНОЙ» ВЛАСТИ.

В тылу противника в конструкции Исполкомов изменения происходили следующие: исполкомы получили название военных штабов, а председатели их – «Начальники штабов», председатели Сельсоветов именовали себя или «комендантами» или же «начальниками штабов».

В местах, охваченных восстанием, была объявлена мобилизация мужского населения от 18 до 45 лет, унтер-офицерского ополчения – до 50 лет.

Население многих деревень неохотно шло на призыв мобилизации, но, подгоняемые угрозами, [жители] все-таки шли.

Ссыппункты охранялись исправно, на складах овес и сено выдавались по ордерам воинским частям повстанцев.

В общем тыл противника был более организован, чем фронт, где попытки наступления противника носили характер массового вооруженного наступления без определенной задачи для каждой группы. Выступление свое повстанцы во всех приказах и других документах характеризуют словами, что «они борются не против советской власти, а против КОММУНИСТОВ».

В городе Тобольске организован городской крестьянский совет, а также было особое представительство от профсоюзов, но в последнее время городской совет отстранил это представительство (по неизвестным причинам).

Некоторые советские учреждения переименованы: отделение Губкожа – в «военнопромышленный комитет», Упродком – в «продовольственную управу». Все суды советской власти аннулируют, создают «Окружной Суд» и ему подчиняют мировых судей, принцип установлен выборности судей постановлением судебного устава 1864 г. [5об] (опубликованные в официальном органе г. Тобольска газете «Голос Народной армии» № 9, которые привожу ниже полностью):

«ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ НОВОЙ ВЛАСТИ.

Конечно, в настоящее время напряженной борьбы на ближайших фронтах и [при] отсутствии связи с Центром говорить о деталях построения центральной власти преждевременно. Но вместе с тем нельзя, однако, и ставить на ту точку зрения, что в период войны нельзя де вообще рассуждать на эту тему, сначала де надо победить, а потом и разговаривать.

Нет. Такое положение также тоже неправильно.

Без ясно осознанных политических и экономических целей и идеалов трудно вести даже внешнюю войну. Гражданская же, революционная война, без ярких, всеми понимаемых лозунгов прямо немыслима.

Как я могу пойти на войну, быть активным участником какого-либо общественного движения, не представляя ясно одухотворяющих его идеалов, его конечных целей хотя бы в общих чертах.

Это совершенно невозможно.

Таким образом, основным широким лозунгом настоящего движения и является лозунг “Вся власть – народу”.

Это основное революционное требование, это фундамент революционной борьбы и строительства.

Государственная власть должна быть избрана всем народом, должна являться действительным выразителем его настроений и исполнительным приказчиком народной воли.

Только такая власть будет прочна и, говоря от лица народа, будет действительно чувствовать за собой весь народ, всю Россию.

Всякая попытка навязать власть сверху, поставить во главе народа какую-то одну группу, защищающую только свои интересы, заранее обречена на неудачу.

Так кончилось царское самодержавие, когда власть принадлежала дворянам и помещикам, так погиб Колчак, намеревавшийся вручить бразды правления буржуазии, так бесславно падает и диктатура коммунистической партии, думавшей насильным образом править Россией.

Отныне на Руси должно установиться истинное народовластие.

Каким же образом может создаться такая настоящая всенародная власть?

Только выбора на основе всеобщего, прямого и тайного голосования – и никак не иначе.

Этот закон Это знак всеобщего избирательного права есть величайшее завоевание революции [6] и основа подлинно демократического правительства. И только злая воля коммунистов объявила эту священную формулу, омытую кровью тысячи мучеников революции всех стран, «буржуазным предрассудком».

Теперь коммунистов нет, настоящий принцип будет поставлен, и на основе его должна организоваться как центральная, так и местная жизнь (*зачёркнуто автором) власть.

Если таковые выборы будут произведены правильно, то можно наперед указать их результаты.

Россия – страна земледельческая, в ней 80 % населения составляют крестьяне-землепашцы.

Следовательно, и власть в России будет властью преимущественно трудового крестьянства, властью, избранной пахарями. Данный результат неизбежен, т.к. правовая идеология любой страны должна непременно отвечать господствующим способам производства.

Но, повторяю, сейчас, когда мы находимся в горниле борьбы, говорить о центральной власти не приходится, и все наше внимание должно быть сосредоточено на власти местной.

Лица, стоящие сейчас во главе власти, должны всегда помнить, что возврата к старой дореволюционной России быть не может, что всякие мечты о том, чтобы “Волга-матушка, да вспять побежала”, – несбыточны.

Россия в 1917 году встала на революционную дорогу и с нее не сойдет, всякие попытки вроде Колчаковских и коммунистических – провалятся.

О возврате земли помещикам или о нарушении закона о 8-мичасовом рабочем дне – не может быть и речи.

Несомненно – частная собственность промышленность восстановится. Это – историческая необходимость, “ея же не прейдеши”, но царство беззастенчивой эксплуатации человека человеком умерло вместе с царизмом.

В области суда должно быть восстановлено все, что действовало при Временном Правительстве Керенского.

Коммунистический суд на основании “революционной совести” должен смениться судом юристов на основании писаных законов.

Во всей своей полноте должен быть восстановлен также и институт суда присяжных заседателей. Это ценнейшее достижение в судебной области.

Затем, по мере все большего и большего отхода фронта, должны воскресать и остальные свободы, также причисленные коммунистами к “буржуазным выдумкам”, как-то: свобода личности, слова, печати и проч.

Мы не должны подражать коммунистам, когда они, желая установить в какой-нибудь местности красный террор, объявляли данную местность прифронтовой полосой, хотя бы до фронта было и несколько тысяч верст.[6об]

Мы боремся за попранные коммунистами права человека и гражданина, и это всегда должны помнить.

Подписано: Северский (Голос народной армии, № 9, 11 марта 1921 г.)».


Пётр Иванович (Александр Петрович) Студитов-Парфёнов


Часть 2
Часть 3