Алапаиха
ВОСПОМИНАНИЯ О 1905 ГОДЕ.
В январе 1904 года во время мобилизации запасных солдат, фанатиков-монархистов, происходил под"ём. Когда их отправляли с заводов на подводах, пьяная солдатня кричала, что тут велика ли Япония, мы её не пулями, штыками или орудийными снарядами – шапками закидаем. В это время лабазники-лавочники сновали между мобилизованными, угощая специально приготовленными папиросами и вином, подбадривая солдатню, что вы идёте не больше, как на два-три месяца.
Война в полном разгаре. Русское самодержавное правительство и командование из Москвы терпят неудачу за неудачей, те патриоты, которые угощали папиросами мобилизованных, начинают роптать на командиров, обвиняя их в измене царю-батюшке, рабочие тоже недовольны и крестьяне, видя что их сыновья гибнут, ропщут на царя и офицерство.
Кровавое воскресенье 9 января 1905 г. с попом Гапоном в конец убило всякую веру у рабочих в царя и правительство, почему и на уральских заводах началось брожение. Я помню нас на Алапаевском заводе, остаток С.Д.Р.П. остался [54] очень маленький, и к тому же времени появился в заводе приёмщиком руды т.ВЕТЛУГИН Г.Г., в механической мастерской приехал из Надеждинска ярый с.р. ТАРАКАНОВ А.Я. У того и другого явились последователи, но надёжных ребят было мало, почему мы и решили в одно из воскресений 8 марта устроить об"единённое собрание на квартире рабочего Леонтия ШАДРИНА.
Собрались человек 7 с.д. и 9 с.р., сидели, беседовали часа два, был тут Ветлугин, Тараканов, Кабаков Г.И., читали газеты и спорили о тактике, как вести подготовительные работы, как организовать кружки. Увлеклись, как косачи на току, не замечая того, что на другой половине дома хозяйка квартиры Александра Никитишна Морщинина, наученная бывшим становым приставом, её квартирантом А.П. Авситидийским, сходила и сообщила в квартиру станового пристава Нестерова, который вкупе с 15-20 стражниками явился, произвёл обыск. Арестовали у нас одного только Ветлугина: у последняго, видимо, оказалась какая-то нелегальная литература, а револьверы штуки 3-4 сохранились и ещё кой-какие листовки в люльке у ребёнка.
На завтра допрашивает т. Ветлугина пристав Нестеров. 9 марта приехал из Верхотурья или Тагила жандармский офицер Ральцевич, товарищ прокурора Шамарин и хотели его отправить в знаменитую Н.Туринскую тюрьму (бывший ружейный завод, основанный при Николае I), но рабочие завода и рабочие рудников, главные жители д.Алапаяхи, привалили к зданию волостного правления, где содержался Ветлугин, выручать его. У многих были мочальные веревки, с собой веревки были принесены вешать начальствующих лиц. Когда Ветлугина повели в земскую квартиру, толпа хлынула к земской квартире, а в это время происходила Алексеевская ярмарка, у квартиры торговали колёсами. Горнорабочие пришли якобы покупать колёса, а сами кричали: "Отдай Ветлугина, иначе всех перевешаем на этих лычагах". Видя такую толпу, прокурор Шамарин вынужден был отпустить Ветлугина под надзор полиции.
После ареста Ветлугина и его освобождения работа в массах пошла ещё сильнее. В кружках работа пошла усиленным темпом, и молодёжь уже готовилась на бой с правительством, запасалась, кто нарезным оружием, кто гладкоствольной берданкой, а в заводе пики и кинжалы ковали во всю (больше всех перековал С.А.Смольников, ныне член малого Совнаркома Смольников Вадим). Оболочки для бомб делались чугунные литые, делались железные, динамит приобретался с помощью с.р. у горнорабочих; с.р. могли приобретать [56] динамит, но не могли начинять бомбы, вот что нас между собой и связывало. Они также не могли приготовлять массу для гектографа, а у нас с.д. на этот счёт мастеров было много. Значит, живя по соседству, преследуя одни цели, мы ходили один к другому взаймы, что называется. Через с.р. мы приобрели динамита около 2-х пудов, и наш окружной комитет отправил через представителя областного комитета в С.-Петербург ныне Ленинград; какая участь его постигла, я не знаю.
Жизнь кипела во всю. Прокатка на заводе шла хорошо, и вдруг заводоуправление додумалось снизить расценок на 50%, рабочие бросили работу, и в других цехах их поддержали, и пошла бурдамага. Заводоуправление вынуждено было пойти на уступки. Чтобы создать совет рабочих депутатов, оно всячески старалось подобрать покорных и угодливых себе людей, выставило претензии, что рабочие Ветлугин и Тараканов работают на заводе меньше года – не могут быть избраны в совет рабочих депутатов, но всё-таки рабочие их избрали в числе 12-ти членов совета рабочих депутатов.
Совет рабочих депутатов добился осуществления закона, изданного раньше, что рабочие за сверхурочные работы платили больше, расценивая час в полтора раза дороже, [57] добились некоторых улучшений со спецодеждой; уменьшения рабочего времени на полчаса в предпраздничные дни; пожалуй, и только, но важно то, что под шумок распространили литературу противоправительственную. В тоже время организовались профсоюзные ячейки и членскими взносами поддерживали арестованных рабочих и безработных.
Совет рабочих депутатов под натиском беспартийных рабочих вынужден был написать петиции на имя председателя совета министров, министра внутренних дел, министра юстиции, министра торговли и промышленности. Петиции были возвращены обратно, почему совету и пришлось командировать в апреле месяце того-же 1905 г. в столицу тов. Тараканова, который, конечно, надо вперёд сказать, вернулся ни с чем. (Вернулся без меня уже, мы были 10-11 или 12 мая с Кабаковых Г.И. и Ветлугиным арестованы и отправлены в Николаевскую одиночку).
Петиции эти были в начале 1905 г. напечатаны в "Уральской жизни", и они до сих пор при Истпарте сохранились. Не знаю, какие были требования, но из дела прокурора видно, что совет рабочих депутатов требовал не только увеличения заработка, но требовал и улучшения жилищ, на что я мелко писал, но помню; что лист кругом весь был [58] записан.
Совет рабочих депутатов состоял из c.д., c.р., и беспартийных стариков было четыре: Копалов с болваночной малины, из доменного цеха И.А.Суслов и С.Е.Кочусов и сортопрокатной машины Г.И.Тюкин, как первый, так и последний из них умерли уже. В наличности сохранились ещё т. Ветлугин Г.Г., секретарь совета, я, председатель и Бессонов Г.Д., Кочусов О.Е., Суслов И.А., Ветлугин и Бессонов.
Местные рабочие ставили вопрос ребром: или поставьте нас в сносные человеческие условия, или дайте нам землю. Почему тут вопрос тесно переплетался с землёй? Потому что в то время происходило наделение землёй горнозаводских крестьян, и вот оценка б.управляющего заводами Грум-Гржимайло такова: когда он едет после первой мартовской забастовки от губернатора, разговаривая со служащими Н.Шайтанского завода В.А. Калининым, выразился так: "Вот скоты, не увеличивали плату, давай землю, нагнали бы рабочих с других заводов – нет жилищ, пришлось просить солдат из-за этих окотов, нет это долго не может продолжаться, надо положить конец". Ему говорят, что всё это мутят социалисты, которые всюду открывают глаза [59] рабочим. Грум-Гржимайло говорит, что тут интеллигентные народники, и нынешние социалисты – это что-то пострашнее наростает, им хоть тычь в глаза, они всё своё толмачат, а ни к чему не придерёшься – малины не портят.
Волнение рабочих охватило нетолько Алапаевский завод, охватило и вспомогательные заводы: В.-Синячихинские, Н.-Шайтанский и Ирбитский. Требования в заводе, требования обывателя нетолько у заводского рабочего, но у окрестного заводского крестьянина. Требования порой были, скажут ныне, и несуразными – вытаскивание мастеров на тачке – но рабочие озверели, мстя за всё прошлое. Тут нашей с.д.р.п. приходилось не разжигать страсти, а сдерживать – от пьянства и проч. выходок неорганизованную толпу.
Бурдамага идёт во всю, число стражников увеличена, местность об"явлена на чрезвычайной охране, а охранять нечего, что и заставило заводоуправление совместно с полицией устроить провокационные пожары, дабы поднять панику среди обывателя, который бы пошёл на рабочего с кольём.
На первых порах некоторые из погорельцев поверили, что жгут политики, как в то время называли, и меня один из погорельцев сонного четь не застрелил, бывший старшина [60] А.Л. Густомесов выпустил пять пуль из Лефоше (такое оружие имели в старое время жандармы).
На другой день после покушения на меня утром ко мне привозит из Режевского завода сын священника Старцев тюк нелегальной литературы, которую даже не развернули с ним; успели бросить под крыльцо к квартирантам. Стоим с ним под сараем, собрались тут же некоторые соседи, и рабочие расспрашивают, как я мог отвертеться от пяти выстрелов Густомесова. В это время пришедший в Алапаевск баталион солдат оцепили весь квартал, а во двор вошли товарищ прокурора, жандармский ротмистр, пристав, три урядника и человек десять стражников, произвели обыск, не помню, какие-то брошюрки нашли, что то вроде того "Тактика уличного боя", "Спор о земле Ленина с Масловым", попросили одеться и арестовали меня.
В арестное помещение привели первого. Слышу набатный звон, и стражник, охранявший меня, сказал, что горит у завода дом Н.С. Новосёлова. Во время этого пожара привели арестованного т. Ветлугина и Г.И. Кабакова. Рассадили всех по разным камерам, а вечером с жандармами отправили в Николаевку.
Картина была жуткая, ежечасно происходили пожары, обыватели выехали на ялань, побросали дома, и жандармы, [61] глумясь над нами, указывали: "Вот ваша работа". От В.-Синячихи повезли ночью и на беду у парадного экипажа в 4-х верстах от селения спал шин с колеса. Бедного ямщика чуть не пристрелили, подозревая, что он остановился с целью, чтобы нас отобрали. Удивительная штука, что первый раз, когда меня арестовали 9 февраля 1903 г., везли в кошеве два жандарма Обухов А.О. и толстый из Екатеринбурга Аликин, а когда попал я в 1919 г. в лапы при Колчаке, то из Омской тюрьмы вёз уже сын-поручик Обухова и из Алапаевска в Екатеринбургскую тюрьму тот же И.А.Обухов. Сначала ездил на отце, потом на сыне.
Не знаю, как бы жандармы стали относиться во время обысков и арестов одни с приставом, но к сожалению они меня ни разу не арестовывали без тов. прокурора. В 1905 г. при прокуроре, в 1906 г. при прокуроре Соколове, в 1907 г. перед ссылкой арестовали с тов. прокурора Сергеевым, благодаря чего я, может быть, и спасся от побоев в то время.
Первый пожар начался на Ялутинском угорье против Алапаевского завода часов в 12 ночи с 9 на 10 мая 1905 г., а потом в селении начались пожары. И влиятельные люди в обществе, как Коробковы и Густомесовы начали собирать разные сходки по берегам, кричали: "Сослать их надо в [62] Сибирь". И постановили на общем сходе сослать человек 50, как за поджиги, за противодействие к тушению пожаров. Даже смешно, меня из слесаря превратили в химика, назвав организатором преступного сообщества шайки поджигателей, который приготовил воспламеняющийся материал, от которого якобы при нагревании солнцем древесина вспыхивает.
Не могу допустить мысли, чтобы кто-либо из местных или приезжих рабочих жёг в селении у жителей дома. Допускаю, что кто-нибудь по глупости из рабочих поджог за селением заводские корни или дрова, но тут совсем другая подоплека, потому что во время пожаров в Н.Шайтанском заводе поймали стражника и избили его. Во время пожара у Барона поймали стражника Кирилла Борисихина, поджигающего веники, а на пожаре у Овчинникова и Самодурова найдена была кисточка от шашки полицейского, что население и заставило не верить в злостную клевету на нас рабочих и просить эту полицию заменить другой. Таковое постановление было вынесено уже в 1907г. и избрана комиссия для наблюдения за полицией, где председательствовал Н.А. Павлов, за что и получил ссылки два года.
Чем больше репрессий со стороны полиции, жандармерии и прокуратуры, тем больше входило в с.д. партию. Гнездо [63] было в механическом, электрическом цехах и Алапаевском заводском госпитале, это видно сейчас в Истпарте, что фельдшерицы и акушерки были все в с.д.р.п., с ними были арестованы учительницы: Л.С. Лебедева, А.Д. Бессонова, Е.Т. Шахурина, Коростелёва, Маслова, А.А. Чернавина, И.А. Тверитин, В.Д. Перминов, А.С. Богданова и А.И.Белов. Много молодежи поплатилось, много и рабочих перевозили в Николаевку на месяц только для того, чтобы избить. Но поток рабочего движения рос, пока не срубили столбы. Срубили столбы в 1908 г. Когда их срубили (сделали), тогда заборы сами пали, и наступила жестокая реакция впредь до 1915-16 гг. В этих годах только начали собираться из ссылки некоторые ребятки, как Перминов Д.В., Смольников А.А. и часть пленных мадьяр, попавших в плен, которые в 1905г. движение переживали на ленинградских заводах, из них вот и появилось первое с.д. большевистское ядро.
После февральского переворота пленные мадьяры и немцы сделали нам то пожертвование в совет рабочих депутатов – крупную сумму на литературу. Они впоследствии и охраняли у нас князей (летом 1918 г. в Алапаихе жили: жена Сергея – Елизавета Фёдоровна и несколько великих князей – жили как арестованные), потому что в своих рабочих не было такой [64] дисциплины, как у мадьяров и немцев. А крестьян, старую солдатню (мелкозырят) боялись пускать в караул к князьям.
Революция 1905 г. была только прологом к октябрьскому перевороту. Не было бы войны с Японией или будь бы она выиграна буржуазией, и правительство, наверное, подняло бы голову выше. Не будь бы войны в 1914 г. империалистической, трудно бы было об"единить силы, но все неудачи на фронтах – они давали козырь в руки революционерам. Этим же козырем били и по февральской революции, которая ничего рабочим и крестьянам не дала, а дала лишь земли крестьянину, фабрики рабочему – октябрьская революция.
Вечная память погибшим, вечная память живым октябрьского переворота, пользу от которого увидит молодое поколение, должно чтить их память и продолжать начатое дело, добиться социализма на всём земном шаре.
Всего не охватишь, что пережить пришлось в 1905-8 г.:
1) бросание бомбы с.р. Крыловым в пристава;
2) стрельба по уряднику Пантюшеву с.д.;
3) стрельба в управителя и управляющего заводов Адольф и Грум-Гржимайло рабочими завода;
4) убийство механического мастера Трусова в заводе И.А.Федосеевым, А.Н.Кабаковым;
5) смена баталиона солдат на казаков, драка с последними [65] о порке обывателей казаками;
6) ограбление почты между Алапаевским и Н.-Салдой самой же охраной – ингушами;
7) Петровская-Котовская эпоха, раззорение заводов и причуды их в 1910-14 гг.;
8) аресты рабочих в Николаевку, избиение палачами-надзирателями Евстюниным, Кожиным и Григорьевым вкупе с пом. начальником тюрьмы Калачёвым, последний убит в 1907г. в Перми.
Соловьев. [66]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.128.Л.54-66.
Алапаевский рынок
