Необходимость написать мои воспоминания прежде всего вызваны следующими соображениями:
1. Отметить, каким образом крестьянство нынешнего Багарякского, Каслинского и Сысертского районов, тогда Екатеринбургского уезда, принимало участие в борьбе против контрреволюции в лице Чехословаков.
2. Отметить отдельных товарищей, самоотверженно погибших во время первых боев на Урале.
3. Сделать как бы некоторые исправления в воспоминаниях Ануфриева Ивана Андреевича в первой его части.
2. НАСТРОЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА МЕЖДУ ФЕВРАЛЁМ И ОКТЯБРЁМ.
Когда совершилась Февральская Революция, то крестьянство в южной части Свердловского уезда и главным образом Багарякского района не понимало значения Революции. Оно не знало, что значит Революция, и что будет. [*На полях отметка: "Неправда?"]
О настроении крестьянства и сельской интеллигенции могут служить целый ряд сельских сходов после Февраля, где обсуждались вопросы могущего быть государственного строя. Так на одном из собрания села Юшковского 1-го мая 1917 г. был поставлен специальный вопрос – какой должен быть строй в России. Доклад было поручено сделать представителю Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов гражданину Смородинцеву Валентину Петровичу, который в своём докладе заострил, что в России, где нет образованных людей, а государственные мужи насчитываются только единицами, кроме как ограниченная монархия не может быть иного строя. (Смородинцев – сын священника, учился в духовной академии, под конец взят был в армию и служил не то в госпитале, не то в инженерных частях города Петрограда). В прениях по докладу [24] выступал священник Смородинцев (известный кооператор Екатеринбургского уезда), пользовавшийся громаднейшим авторитетом среди крестьянства. Он поддерживал мнения своего сына, ссылаясь на его ученость и знание государственного дела, темноту народную, и что власть может быть только конституционная монархия с ответственным правительством. После этого скромно выступает волостной писар Михаил Димитриевич Котлованских, который робко начинает разбивать мнение Смородинцева о государственной Власти, что нам конституционная монархия не нужна, что нам нужна Республика с ответственным Президентом, выбираемым до трёх лет. Как аргументы он приводил выборы волостного старосты, старшины, которых народ выбирает и перед которыми последние ответственны.
Выступает сельский учитель [Парчин], который тоже доказывает, что конституционная монархия тоже ненужна, что она ничем не лучше будет только что свергнутой монархии, и что лучше всего сделать в стране Республику.
Выступает масса крестьянства. Одни говорят за создание Республики, другие за монархию. Мнения примерно разделились пополам.
Я в то время находился в отпуску. Категорически стал доказывать, что монархия ни та, ни другая в нашей стране отжила раз навсегда. Может быть, надо говорить о Республике, но лучше всего говорить о тех органах, которые управляются трудящимися массами, а не буржуазией, и стал доказывать, что власть должна быть у таких организаций, как Советы, которых родила сама Революция. Несколько фронтовиков и беднейшее крестьянство меня поддержали. Батюшка со своим сыном, видя, что дело плохо, стал комкать собрание (он был Председателем собрания) и добился, что собрание перенесли на следующий день – рабочий день, когда почти никто не собрался на собрание. [25]
Оказывается, что такие же собрания, как потом выяснилось, проходили в целого ряда сёлах нынешнего Багарякского и Каслинского районов, и как выяснилось, там, где была хоть небольшая кучка фронтовиков, там в лучшем случае духовенство добивалось необходимости Республики, а в худшем случае они старались сорвать собрание. [*На полях отметка: "Неверно?"]
Крестьянство гудело, волновалось, спрашивало, какой строй, какой порядок лучше будет в нашей стране. И уже в середине лета, к концу осени 1917 года можно было с уверенностью сказать – "самый авторитетный батюшка" не стал бы проповедывать конституционную монархию. Все они тогда кричали за Учредительное собрание и вся власть земствам. И только отдельные передовые товарищи деревни, состоящие в большинстве своём из вернувшихся с фронтов солдат стали ставить вопрос вплотную о переходе власти Советам. [*На полях отметка: "Бедняки и солдаты были за Советы"]
Так кипела, бурлила деревня, доходя иногда на собраниях до кулачного боя не-соглашавшихся товарищей с ихними мнениями о системе власти, и нередко такие побоища доводили до того, что некоторых приходилось отвозить в больницу (случай в селе Огнёвском с товарищем Беляевым, который так и остался калекой на всю жизнь).
Незаметно на деревню стала надвигаться контрреволюционная агитация, которую возглавляли деревенское кулачество и попы. Так священник села Юшковского Смородинцев, передавая власть Волостному земству от комитета общественной безопасности, председателем которого он был, заявил буквально следующее: "Я передаю власть честным мирянам, а не голодранцам и лентяям". Вот под таким то настроением деревня подходила к Октябрьским событиям. [26]
3. ОКТЯБРЬ.
Октябрьская Революция докатилась до деревни только в конце января 1918 года. И в начале февраля 1918 года стали на сельских сходах ставить вопросы о передаче власти Земскими Управами Советам. Зажиточное крестьянство, поддерживаемое духовенством и частью сельской интеллигенции, всеми силами противилось организации Советов и передаче им власти. Были случаи самовольных расправ с организаторами Советской Власти. Так в селе Багаряке известный всему Уралу Комбриг Онуфриев был посажен в кутузку, а отец его, выше, чем средняк, проходя мимо кутузки, ругал его: "Вот я тебя, сукин сын, выкормил, что ты пошёл против родного отца".
В селе Огнёвском несколько товарищей избили до полусмерти, а в селе Юшковском организатора Советской Власти Соколова Ф.И.*, Ордина П.Д. хотели повесить на перекладинах базарных весов, и только имеющиеся у них револьверы и быстрые ноги спасли их от верной смерти. А старик безбожник А.И. Пьянков по прозвищу "Пакан", который не мог бежать, был избит до полусмерти и с тех пор так и стал ходить с костылём. [*На полях отметка: "Кукушка хвалит петуха? А я сам себя!"]
В этот момент в городе Свердловске и на заводах Урала начался продовольственный кризис, куда совершенно были прекращены крестьянством всякие подвозы продуктов питания, вследствие этого Уездный Совет Рабочих и Крестьянских Депутатов и Областной Совет стали посылать в хлебородные места своих представителей по закупке хлеба и отправки его на заводы Урала. Кулачество стало этому препятствовать и из [27] Багарякского района прекратило всякий вывоз хлеба.
Уездный Совет Рабочих и Крестьянских и Солдатских Депутатов командировал первый Красногвардейский отряд в первых числах Февраля, состоящий из рабочих Нижне-Исетского завода, Верх-Исетского и Арамильской фабрики под командой товарища Эйхвальд (потом Дубровский), которому в районе села Багарякского крестьянами Багаряка и Пьянковского оказано вооружённое сопротивление.
Дело было так. Числа седьмого или восьмого февраля, точно не помню, отряд красногвардейцев, в числе 25 человек на подводах поехал в село Багаряк в 17 верстах от села Коневского по тракту – хлебный торговый центр района, где хранились большие хлебные запасы. На 9-й версте от Коневой, так называемый Манаев Лог, где красногвардейцы были с двух сторон охвачены ружейным огнём. Со стороны Багаряка обстреливали красногвардейцев крестьяне села Багаряка из дробовиков, бердан и винтовок всех систем. [28] Вооружёнными топорами, вилами, дробовиками и винтовками всех систем.
Отряд хотя и был вооружён трёхлинейными винтовками, но численности небольшой и, принимая во внимание глубокие снега, он был вынужден вернуться обратно в село Коневское, отстреливаясь некоторое время преследующих их крестьянами. Опасаясь быть захваченным в расплох, так как вокруг окружающие сёла были настроены контреволюционно, отряд отступил на Черкасский Винокуренный завод, принадлежавший помещику Бекетову (имение Злоказова), и стал ждать подкрепление из Свердловска и прилегавших заводов Кыштыма и Каслей.
На третий день, числа двенадцатого февраля 1918 года из Свердловска прибыл отряд красногвардейцев в 120 человек с двумя пулемётами Кольта, имея сведения, что к этому отряду примкнул в селе Тюбук ещё красногвардейские отряды Каслей и Кыштыма в количестве 150 человек. Отряд под командой Эхвальда выступил из Черкасского по направлению на Багаряк через село Тюбук и Коневское.
Утром 18 февраля 1918 года, когда мы стояли в Тюбуке и разговаривали с Каслями по телеграфному проводу, выбыл ли отряд в Тюбук, в это время на телеграф вбегает молодой матрос, смуглый с чёрными глазами, с открытым ртом в матросвкой форме и спрашивает, кто здесь уполномоченный Екатеринбургского Совета, называя себя начальником Сводного отряда Каслинского и Кыштымского Советов матросом Мягковым. Тут же было созвано что то вроде военного совещания, и все отряды, примерно больше трёхсот человек, двинулись на село Коневское, и к вечеру 18 Февраля отряд расположился на квартирах в селе Коневском.
Прибытие такого отряда сразу изменило настроение крестьянства села Коневского. Вечером было совещание всех командиров отрядов, где и был выработан план наступления на село Багаряк, при чём было предположение, что крестьянство снова встретит отряды в Маноевом логу, и таким образом на склоне при пересечении тракта Пьянковской дороги, идущей в деревню Слободчикову, были расположены отряд Свердловский и Сводный Каслинский с пулемётом, а отряд Эхвайльда должен был двигаться вперёд в качестве разведки.
19 Февраля утром все отряды, несоблюдая ни каких военных правил о походном движении, на лошадях и только несколько каваляристов, в том числе и я, двинулись на Багаряк.
Накануне выступления мы получали разно[…] [29] сведениям, крестьянство не намерено было оказывать сопротивление и ждало красную Гвардию, по другим сведениям крестьяне вооружились на зубок, кто чем попало, и даже имеют два пулемёта Максима.
Для того, чтобы выяснить действительность положения, мы послали двух продовольственников в качестве разведчиков под маркою мирных жителей, едущих в село Багаряк. Утром мы узнали, что они были арестованы и посажены в кутузку; это нас заставило принять все меры предосторожности.
Весь отряд поехал не торопясь. Под"ехав к Манаевому Логу, мы никаких признаков крестьян не встретили, однако отряды расположились на тех пунктах, которые были указаны по плану, а мы четверо: Эйхвальд, я два рядовых всадника, двинулись на Багаряк, имея при себе горниста. Когда мы под"ехали к Багаряку, то горнист начал вызывать жителей, но видно было, что крестьянство что то ожидало. Не смотря на то, что день был субботний и ярмарочный, в Багаряке на улицах не было никого. Только через час, примерно, нам удалось выяснить, что никаких мер к обороне Багаряксы не принимают, что они с часу на час ждут прибытия Красной Гвардии.
Под вечер все отряды вступили в село Багаряк. С этого момента надо считать возстановление в районе Советской Власти, ибо до этого времени всё ещё продолжали существовать Земские Управы, и власть принадлежала последним, а не Советам.
4. ОРГАНИЗАЦИЯ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
На другой же день после занятия Багаряка прибыл в Район член Уездного Исполнительного Комитета левый эсер тов. Колесов. На устроенном совещании с Начальниками отрядов было приступлено к организации Исполнительных Комитетов в районе. Но так как никаких организаций в большинстве сёл не было, то стали назначатся так называемые контрольные комиссии, которым поручалось проведение общих собраний по выбору членов Советов, которые в тоже время устанавливали и порядок самых выборов. Нормы в Сельсоветы примерно были выработаны от 50 жителей – 1 человек, и собрания проходили по этим участкам или группам, и [с] соответствующими протоколами они являлись в Контрольную комиссию, которая как бы утверждала правильность выборов.
Здесь надо отметить в первые, что только теперь докатились принципы Октября до деревни, где началась борьба за выборы в Советы, и Контрольные Комиссии самостоятельно активную часть кулачества лишать права [30] выборов и быть выбранными.
Из отряда активные товарищ для выборов в Советы назначены были во все крупные центры района, где проводились перевыборы.
Здесь необходимо отметить, как вновь народившиеся советы, не имея никаких совершенно средств, не только должны были существовать, но и должны были изыскивать средства на содержание отряда, который требовал крупных средств. И содержание его ложилось целиком и полностью на местное население. Здесь Контрольные комиссии стали налагать так называемую контрибуцию в размере от 500 и до 25 тысяч рублей на зажиточное и кулаческое крестьянство. Были случаи, когда отдельные кулаки платили до 150.000 руб. (Ордин Никонор Данилович, кулак села Юшковского). Контрибуция поступала и в денежном виде и вкладами в кредитные товарищества, а также и натурой в виде скота, хлеба и др. Как потом оказалось, контрибуция была наложена не зря, ибо на эти средства пришлось содержать не только Советы, школы, больницы, фельдшерские пункты и пр., но сделать известные отчисления на содержание Уездного Исполнительного Совета.
Попутно необходимо отметить случай, как возставшая беднота деревни вместо издевательства над кулачеством стала использовать последних на общественных работах. Пример: так в селе Юшковском масса было солдаток, которые не были обеспечены дровами, хлебом и др. необходимыми предметами, была мобилизована самая верхушка кулачества и отправлена в лес за дровами в порядке задания, привозила эти дрова из леса и рубила у сельсовета. И приезжающая со стороны публика в Совет (представители города) первое время не могли определить, что это работает особенно контрореволюционная кучка кулаков, ибо среди них не было и тени недовольства*, все работали, смеялись, хохотали, и видно было по настроению, что они это считали не чем иным, как удовольствием. Даже 60 летний кулак, торговец Никонор Ордин, известный эксплоататор не только по Юшковой, но и других соседних деревень, пилил дрова, смеясь: "Спасибо Советам – весь век не пилил дрова, под старость пришлось". [*На полях отметка: "Ой, ли!"]
Так налаживалась и организовывалась Советская Власть, не [31] имея указаний и инструкций свыше.
Приближалась весна, у беднейшаго крестьянства стоял вопрос во всю о посеве, рабочем скоте, семенах и пр. Кулачество знало, что всякая эксплоатация отменена. Работников не нанимали, в результате у одних нечего было делать, а другие не знали, как справиться с излишками рабочего скота инвентаря и пр. И на общих собраниях массы стали выдвигать вопрос об из"ятии лишняго скота, инвентаря, сельско-хозяйственных машин и пр. По Сельсоветам района прокатились переписи со взятием на учёт всего имущества населения, т.е. лошадей, коров, овец, свиней, сколько хлеба и пр. Специально выделенные комиссии по распределению имущества день и ночь подводили итоги и подсчитывали, как правильно распределить имевшееся у населения богатство.
Тут впервые в целом ряде сёл и в особенности в селе Юшковском, деревне Слободчиковой и др. стал вопрос об организации Сельско-Хозяйственных артелей, даже ярый кадет Смородинцев и тот об"явил себя анархистом и даже написал устав для артели*. И надо сказать, что крестьянство в весну 1918 года Юшковской волости сеяло в абсолютном большинстве не единолично, а складываясь в артели по пять-шесть домохозяев. Такие кулаки, как братья Котельниковы и др. и то сеяли вместе. [*На полях отметка: "Удивительно!"]
Попутно необходимо отметить, как население относилось к Советской Власти. Надо сказать, что не смотря на самую ужаснейшую агитацию со стороны духовенства и кулачества, настроение было в высшей степени благоприятное. Этому способствовала очень хорошая весна, очень хорошие виды на урожай и то, что каждый сам себе был хозяин и никому не подчинялся.
Как показатель хорошего настроения крестьянства может служить следующий пример: когда ночью с 27 на 28 Мая 1918 года была получена телеграмма о Чехо-Словатском возстании под Челябинском, и куда немедленно требовалось выслать боевую дружину, то утром уже 28 Мая человек 50 добровольцев были уже у Волостного Исполкома, готовые к отправке. [*На полях отметка: "Стихия?"]
Часть 2