ПОГИБШИЙ НА ПОЛЕ РЕВОЛЮЦИИ
(воспоминание о матросе тов. Хохрякове Павле)
Быль из эпохи гражданской войны.
1918 год по сие время ещё памятный для всех и едва ли кем забытый. В городе Троицке банды атамана Дутова, в Полевском и Верхне-Уфалейском заводе белогвардейская свора офицеры, в Ирбите, Омске так же организация белых банд из офицерства. В Тобольске бандит атаман Семёнов со своей сворой. На что рабочие массы обратили большое внимание и говорили, что-то будет, в чьих руках будет находится власть страны, в руках ли рабочего класса или капитала.
Обратя внимание на вздохи и вопросы рабочих масс и поскольку советская власть рабочим дорога, Екатеринбургский (ныне Свердловск) Центральный Штаб Красной Гвардии, в частности тов. ХОХРЯКОВ Павел как председатель Центрального Штаба Красной Гвардии, задумал организовать рабоче-крестьянские добровольные дружины (отряды) для похода на белогвардейские банды.
В мае 1918 года Председатель Екатеринбургского Центрального Штаба Красной Гвардии тов. Хохряков Павел, ежедневно стал посещать фабрично-заводские красногвардейские рабоче-крестьянские дружины и стал проводить с ними и рабочими массами беседы на тему "Значение и цели рабочего класса и власть капитала". На что масса откликнулась и стала добровольно вступать в ряды Красной Гвардии. И таким образом тов. Хохряков стал формировать не большие красногвардейские отряды из добровольцев, и каковые тот-час же направлял на тот или другой фронт по борьбе с белогвардейскими бандами. И так продолжалась его работа до 25-го июня 1918 года нового стиля по организации рабоче-крестьянских красногвардейских дружин, и в июне 25-го числа 1918 года сорганизованный отряд в 300 штыков во главе с тов. Хохряковым, организованный отряд из рабочих: завода быв. ЗЛОКАЗОВА, фабрики быв. Макарова, дрожжевой завод быв. Чистякова, Верх-Исетского завода, мельница быв. Макарова, Монетный двор, Электростанция ЛУЧ, завод быв. Кроля, спичечная фабрика и другие заводы и фабрики.
В этот-же день получили обмундирование и всю боевую аммуницию. Выбрали тов. Хохрякова командиром данного отряда, отряд наименовали "Карательной экспедиции Тобольского направления". В 6 часов вечера [15] погрузились в вагоны на станции Екатеринбург І-й, с пением направились по Тюменской линии до города Тюмени, по прибытии в город Тюмень приехали но ветке до Тюменской пристани по реке "ТУРЕ", тот- же час нагрузились на пароходы: "Террорист", "Петроград", "Ермак", "Константин", "Конда", "Лиза" и др. И в тот-же день 27-го Июня 1918 года всей речной флотилией направились вниз по реке ТУРЕ по направлению к городу Тобольску.
С нами вместе были взяты из Екатеринбурга и так-же погружены на параходы до двадцати человек заложников: первый Тобольский Гермоген (Архимандрит), поп из деревни Филатовой Камышловского Уезда, Жандармский ротмистр города Екатеринбурга и ряд других не менее важных особ. И с этими особами мы прибыли в село Покровское, где проживал Чудотворец Григорий Распутин. Прожив в этом селе не так долгое время, но всё же кое что памятно.
В первый же день прибытия в село Покровское 28-го июня вечером на параходе "Конда" мы отправились в низ по реке ТУРЕ 25 человек из отряда с 2-мя пулемётами и 12 человек параходной команды, поехали в разведку по направлению к селу Ивлево.
Отъехав от села Покровского около 25 вёрст, встречаемся с группой крестьян в пять человек, сидящих у костра на берегу. Кричат нам: "Куда едете и с чем?" Нам показались они подозрительными лицами. Мы остановили пароход, вышли на берег, спрашиваем, что за люди. "Мы-то работаем на перевозе", – правда вблизи их находится канат, и на той стороне к берегу имелся паром. Люди на вид как будто все пожилые, все с большими бородами и в армяках, и вот один из них что-то ёрзает задней частью по земле. Оказывается, он нащупывал кнопку сигнализации, дать сигнал белым бандам, что они находятся в неприятных условиях. Эта история для нас показалась подозрительной. У второго крестьянина оказались два золотых зуба, мы к нему поимели также подозрение, что это не крестьянин, а бандит из белогвардейской банды атамана Семёнова. Подходим к нему, берём его за бороду, и борода его остается у нас в руках. Эту историю проделал тов. ВЕПРЕВ, комендант парохода Конда. Тов. Вепрев уже умерший в голодный год 1921-й. И так мы эту репетицию проделали со всей пятёркой, а результат от этого оказался следующий: что четверо из них были загримированы с наклееными бородами [16] и даже усами, и перед нами предстали от 21-го до 30 лет молодчики с крашенными рожами, в лаптях и полушубках. Не долго думая, пригласив данных суб"ектов по должной форме, скрутив им руки назад, и направили на пароход в таком виде. Оружия при них ни какого не оказалось, вероятно, они его забросили, увидя нас, когда мы под"езжали к ним, и забросили где нибудь по близости, но мы, к сожалению, ища, таковое не нашли, да и некогда было искать. А они на это сказали нам, что оружия при нас ни какого нет и не было, мы перевозчики. Ладно, на этом временно и согласились, снялись с якоря и направилась дальше в низ по реке Туре.
От"ехав приблизительно с версту на широкой плёсе из-за мыса мы видим, что нам на встречу, идут четыре белогвардейских Семёновских парохода. Тут наша команда говорит, что это к нам на соединение едут Тавдинские товарищи, которые стояли на реке Тавде между рекой Тоболом и городом Туринским. Только что это проговорили, нам с парохода кричат в рупор, что замедляйте ход, проезжайте вперёд, всё равно Вам деваться не куда. Поскольку мы находились в узком месте реки Туры, нам пришлось давать задний ход, нашего парохода с трудом пришлось завернуться. Пока мы делали заворот, в это время по нам открыли пальбу с пароходов из винтовок, а затем из трёх-дюймового орудия на шропнель. Пули стали попадать в палубку нашего парохода и даже попадали нашим женщинам, имеющим быть пароходной прислугой, в квашонку, сито и другие кухонные принадлежности. А из орудия перелёт, не долёт и на конец попадают в самый пароход на шропнель, чем ранило легко в ногу нашего пулемётчика №1 тов. Буренина, но всё же работу он продолжать не мог, на его место стал другой товарищ – артеллерист тов. Лисин И.Я. Дело с боем стало осложнятся, пули по нам летели градом, и бьёт из орудия на шропнель без остановки, а мы отстреливаемся 20 винтовками и пулемётом Максим, а они кроме этого нас стали даже догонять. Наш комендант, он же за командира данного парохода тов. Вепрев, стал нам говорить, что пожалуй придётся высаживаться на берег и пойти пешим до своего отряда в село Покровское. Но тут нас выручил Капитан нашего парохода "Конда", не знаю его фамилии и имя, я знал, но забыл. Он стал давать тревожные свистки парохода, толстый, тонкий, [17] толстый, тонкий, и плюс к этому к нашему счастью, река стала извилистей, и в нас стало меньше попадать белогвардейских пуль. А Семёновские банды думали, что к нам подходит подкрепление на пароходах, а во вторых они отлично знали, что в селе Покровском имеется целая флотилия красногвардейцев, поэтому они стали отставать, и этим мы спаслись от ихнего наступления, и они за нами гнались не больше, как шесть или семь вёрст.
По прибытию из разведки в село Покровское, в свой отряд, мы отрапортировали о своих действиях в бою с белыми бандами атамана Семёнова, а раненого тов. Буренина сейчас же отправили на излечение в город Екатеринбург. Тут же пошли разговоры, каким образом мы вступили в бой с беляками. Поскольку мы находились в 25 верстах от села Покровского, то в Покровском ни наших и даже белогвардейских орудийных выстрелов не слыхали, а поскольку дело происходило ночью, то наши товарищи по направлению, где происходил бой, говорили, что это играли калинники, а на самом деле это освещалось от орудийного выстрела беляков.
На следующий день собирается военный совет нашего отряда из следующих товарищей: ХОХРЯКОВА, Конгеларри, Курумана, Дислер (погибший в бою под Чепцой), Вазьян, Васильев, Назаров Алексей (в 1918 г. расстрелян белыми в Екатеринбурге, он до взятия Екатеринбурга был нашим отрядом направлен в Екатеринбург с деньгам для передачи нашим семьям и был захвачен беляками и расстрелян), Назаров Е., Терентьев Илья (тот-же в 1921 году погиб на южном фронте, будучи командиром № полка), Вепрев, так же умерший, и Я. Стали производить дознание взятой нами пятёрке на пароход. Оказалось, что это разведка из белых офицеров бандита атамана Семенова, которые сновали от Тобольска и до Тюмени, на лодках, лошадях и пешими, как им только хотелось и как удобнее было получить сведения, где находятся красные рабочие отряды, дружины, связь. Они больше всего имели через попов, кулаков, учителей и мелких чиновников и т.п. Они назвались по своим дворянским фамилиям и по чину, а также сказали, что всех нас не перевешаете и не перестреляете, нас ещё много, а Вы молоды и Вам властвовать придётся очень короткое время, это было 29-30 июня 1918 года. Они в своих похождениях виновными себя не признают и вообще на наши вопросы не дают ни каких ответов: "Мы такого суда, как Ваш, [18] не признаём". И так нам с ними пришлось провозится больше суток, но ни какого результата от них не добились. Вот совет Карательного отряда постановил всех пятерых белогвардейских офицеров расстрелять. И приговор с исполнением был проведён 30-го же июня 1918 года в 7 часов вечера в лесу.
И на следующий день 1-го июля занялись приобретением продуктов в селе Покровском, как-то: хлеба, мяса, молока, картофеля, овса и ряд других продуктов. Сельсовет всех жителей заставил печь хлеб, всего села приносить молоко в сельсовет, яйца, картофель, скупили несколько голов рогатого скота, а овса нам продали более трёхсот пудов семья Гриши Распутина – семья его состояла из жены, сына и двух дочерей, сын и дочери учились в городе Тобольске, а также несколько пудов овса было куплено у брата Гриши Распутина. Имена я Гришиного семейства забыл, а так же и брата его, были они все записаны у меня в памятной книжке, но мне в дальнейших боях под Туринским, мне пришлось многое потерять, в том числе и записную книжку. За все доставленные продукты крестьянам и Сельсовету тов. Хохряков оплачивал по твёрдой стоимости и даже больше.
А также с приобретением продуктов начали производить устройство брони пароходов. На палубе ставили деревянные бойницы из полового тёса, а в середину между досок насыпали песок, производили баррикады из шерстянных тюков. По устройству бойниц были привлечены наши узники (заложники), к примеру, хорошо работал Архимандрит Гермоген Тобольский, Филатовский поп и др. – таскали на своём горбу песок в мешках, пудов по пять и больше, таскали тёс, катали кипы и т.п.
И так продолжалось до 3-го июля 1916 года. Под вечер в 5-м часу вдруг тревога в сигнальную трубу, все красногвардейцы выскакали в боевую готовность мигом на берег. Сейчас-же тов. Хохряков подаёт команду: "Рассыпайтесь в цепь", – но мы не знаем в чем дело. Тот час же по нашему левому флангу были даны выстрелы со стороны села Покровского, с кладбища. Мы сейчас же в наступление, пошла перестрелка, подаётся по цепи команда: "В перебежку на село". В несколько минут занимаем село, выгнали беляков из села, доходим по ихнему следу до тракту, а их и след простыл на подготовленных заранее подводах.
Результат следующий: оказывается, приехал по проведать нас специально отряд банды Семёнова до 100 штыков на мобилизованных у крестьян подводах. Эти подводы оставили на тракту близ села Покровского в лесу, [19] а сами цепочкой на село, часть заняли на кладбище, а часть в село и занялись справками: сколько здесь в Покровском имеется красногвардейцев, пароходов, какое у них имеется оружие, сколько конницы и кто у них главный командир, кто он – старый офицер или кто из старых солдат. Наступать они были не намерены, они только просто хотели снять наш пост и побывать несколько минут в селе, по спрашивать о чём им нужно. Да и мешало ещё то, что это было днём, а во вторых, они не знали, сколько имеется нас.
Но тут вышло не большое несчастье. Поскольку мы не знали, что к нам придут гости, то мы их и не встречали, а по этому в селе было десятка два или три красногвардейцев, часть из них с оружием, а большинство из них без оружия и гостили в селе у крестьян. Кто чай пьёт, кто в бане, а кто просто разговорами занимался среди крестьян. И вот в одной хате трое красногвардейцев сидят за столом с семейством крестьянина и пьют чай. Вдруг в хату заходят офицер и двое белогвардейских солдат, увидя красногвардейцев в хате, они немного стушевались на первое время, т.к. они, видно, такой картинки не ожидали. Но тушёвка быстро прошла, офицер делает из нагана выстрел в красногвардейцев, сидящих за столом, одного из них ранил. Двое красногвардейцев выскакивают из-за стола, делают выстрелы из нагана по офицеру и убивают его. Солдаты белой банды убегают на улицу, красногвардейцы за ними, делают несколько выстрелов по белым солдатам, но не удачно, а крестьянская семья в это время дала нашему красногвардейцу первую помощь – сделали ему перевязку.
И вот от последних выстрелов, сделанных красногвардейцами по белым солдатам, и получилась в селе тревога. От произведённых выстрелов в селе дежурный на церкви дал сигнал на пароход: "В селе не ладно, показались беляки". На основании этого на пароходе дают сигнал в трубу, от чего и вышла боевая готовность. Но не пришлось сильно подраться: беляки скоро скрылись, благодаря имеющих у них подвод, но всё-же на поле брани оставили три трупа, и наших было ранено четыре товарища.
После этого боя военный совет отряда, тот час же издали приказ по отряду, об"явив село Покровское на военном положении, мобилизовав население Покровского на рытьё окопов вокруг села Покровского. [20]
В мобилизованном населении из бедняков, средняков, кулаков оказались на работе, где сумел точно провести сельсовет мобилизацию, и где оказались мобилизованными семья Гриши Распутина: его жена, сына и двух дочерей, брат Гриши так-же с сыном и женой, а также две титулованных особы его величества, которые во время пребывания Николая Кровавого в Тобольске хотели пробраться в Тобольск, но их счастье дальше, как видно, не увенчалось успехом, т. к. Николай Кровавый был из Тобольска уже перевезён в Екатеринбург (ныне Свердловск).
Выкопав окопы, засели в таковые и так в окопах пробыли дней до пяти, и в это время не происходило ни каких боёв. Нам, конечно, надоело, стали просить нашего командира товарища Хохрякова в том, чтобы двинуться дальше по направлению к Тобольску. Это происходило 8-го июля 1918 года утром, и вечером мы на пароходах всей флотилией прибыли в село Мальково, где мы по слухам крестьян бедняков узнали, что по близости села Малькова находятся банды беляков, и вчера они были в селе Малькове.
Сейчас-же мы выставили заставы, заняли за селом позицию и послали по направлению к белякам конную разведку. Вскоре разведка вернулась и передаёт, что в 14 верстах от села Мальково в деревне С… находятся банды беляков атамана Семёнова, а утром 10 июля в 8 часов утра на нашу передовую линию отряда натыкается белогвардейский отряд в 30 штыков из башкир, мобилизованных белогвардейским офицерством из банды атамана Семёнова. Башкиры вооружены винтовками, они были тот-час же обезоружены и направлены в Мальковский Сельисполком. Вскоре за обезоружением башкир мы послали в деревню С… конный отряд в 25 сабель.
[Через] три с половиной часа конница вернулась из деревни С…, и ни кого уже в деревне из белогвардейцев не оказалось. Крестьяне деревни С… передают нашей коннице, что беляки, [узнав] о Вашем местопребывании в селе Мальково, сейчас же свернулись и на пристань в ближнюю деревню от деревни С…, в деревню П… на пароход и отчаливай в село Ильево.
Мы, прожив в селе Мальково до 13-го Июля, направляемся в обратный путь в село Покровское для пополнения отряда и ожидания прибытия новых сил [21] в нашу экспедицию, и с новыми силами полной экспедицией направится в низ по реке ТУРЕ по направлению к Тобольску по заданию Центрального Штаба Красной Гвардии, по борьбе с бандой атамана Семёнова.
И в селе Покровском мы ещё прожили до 26-го Июля (нового стиля). Пробыв эти дни в Покровском, мы с маленькими отрядами конных и пеших красногвардейцев побывали по деревням близь села Покровского, [чтобы] проверить работу беляков, как часто они бывают в деревнях и что там делают. В некоторых деревнях заставали белогвардейские разведки. Несколько человек белогвардейских офицеров вылавливали, т.е. захватывали в плен и приводили в военный совет нашего отряда и сейчас же производили в них дознания. Держа их в трюме от 3-х до 5-ти дней, производили снова дознание, не получая ни с начала, ни после от них ни какого ответа, отправляли их с принятием свинцовой пилюли в Песчанский Исполком или в Водкомитет с грузелами рыбу ловить.
Здесь характерно отметить поступление одного 73-х летняго молодца, который пришёл заступать к нам добровольно в наш отряд. Пришёл из деревни Хр…, богатой башкирской деревни, имея двух сыновей, и некоторые в то время уже находились в рядах банды атамана Семёнова, а отец этот, 73-х лет молодец, пошёл к нам красногвардейцам бороться за рабоче-крестьянскую правду. Это его слова при поступлении в наш отряд. И этот приёмышь он принёс нам большую пользу. Во первых, ходил в разведку к белякам. Берёт в руки узду, во всём в рваном крестьянском одеянии идёт искать пеганку или гнедка и на обратном пути, приходя в отряд, передаёт нам, что в такой то деревне были белые, или есть белые, столько то человек, забрали хлеба, забрали кожи и другие предметы необходимости. Или говорит: "Вот в этой деревне есть белые столько то человек". На эти слова мы тот-час же принимали меры – направлялись в эту деревню. Если заставали в ней беляков, то случалось, что была перестрелка лёгкая, часть захватывали и часть становились жертвами, но в большинстве они успевали убегать, а также и у нас были жертвы в этих перестрелках. Или такие вещи устраивал этот 73-х летний молодец, фамилию и имя его забыл, было записано у меня в записной книжке, но таковую я потерял под Туринским. Или приходил из разведки также из деревней, приносит какие нибудь вещи от белых, ценные для нас. К примеру, заберётся к самым белякам, в большинстве случаев к самым офицерам, и начнёт им заводить турусы на колеса про красных, [22] что они такие то и что от них нет житья и т.п. И так поживёт у них день, два или три, каким то образом сумеет у них забрать револьвер, а то и два разных систем, принесёт их нам или принесет бинокль, военную сумку с компасом и т.п. Кроме этого он был специалист кузнец, плотник. Ковал наших лошадей на руках, у наших трёхдюймовок частенько производил ремонт спиц, колёс или что другое в ходках и ряд других работ. Выбыл из нашего отряда по болезни уже из города Нижнего Тагила в октябре 1918 года из батареи тов. Курцмана г. Тагил. Окончил он свои действия в начале 1920 года на западном фронте и уехал к себе на родину – Тобольскую губернию, но уже сильно постарел и стал слабее здоровьем. Мне пришлось его увидать случайно на станции Шарташ города Свердловска в дни его возвращения домой с фронта. Я его не узнал, а на оборот он меня узнал. А если бы не он, так я и не знал бы его последствия. Но в настоящее время после встречи с ним в последний раз я об нём ничего больше не знаю. Тов. Хохряков его очень уважал, почитал и доверял ему серьёзные и секретные получения по разведке и ряд других работ.
Часть 2