Воспоминания быв. красногвардейца Брусницина Ал.
В 1917 году в конце июня м-ца партией большевиков совместно с левыми эсерами решено было организовать боевую дружину при станции Свердловск, Вагонный цех, что и было сделано. Было проведено ряд рабочих собраний при депо о том, кто желает вступить в этот отряд, и у кого из рабочих имеется оружие, привезённое с фронта, чтобы несли в эту боевую дружину. И когда организовалась дружина, то поставили вопрос о приобретении оружия перед партийными комитетами большевиков и эсеров, которые помещались тогда в доме Поклевского-Козелл, где в данное время помещается ОБККРКИ. И партийным комитетом большевиков решено было выдать 100 винтовок старого образца, 50 шпенковых револьверов, и которые были получены и привезены на ст. Свердловск в вагонный цех. И организатором всего этого был тов. Самохвалов, и по получении оружия начали проводить занятия и круглосуточные дежурства, и после этого из военного цеха перевели караульное помещение и штаб боевой дружины в дежурные комнаты паровозников.
В это время эсеры ушли из боевой дружины и в начала августа из боевой дружины начала организоваться красная гвардия и штаб. Заняли ст. вокзал ст. Свердловск. В это время с фронта шли казацкие эшелоны, и мы начали их разоружать и таким образом обзавелись хозяйством, т.е. отбирали оружие, и у нас появились пулемёты и достаточное количество 3-х линейных винтовок и патрон, и завоевали таким образом одну трёхдюймовую пушку. И когда посылали делегацию на І Всероссийский с"езд советов: тов. Быкова П. и Сосновского, то прямо перед ними мы ставили вопрос, чтобы ленинградский пролетариат брал в свои руки власть, т.е. вся власть Советам.
И когда в октябрьские дни власть в Ленинграде перешла Советам, то наш штаб был в боевой готовности для того, чтобы в любую минуту выступить для подавления восстания, если таковое возникнет. И из нашего штаба выезжали [8] для ликвидации кулацких восстаний в Ирбит и Шадринск. И в конце декабря 1917 году из нашего отряда в количестве 25 человек присоединились к отряду матросов, который ехал для ликвидации банд Дутова, который находился в Оренбурге, и в том числе и я ездил.
И когда разбили эти банды, т.е. выгнали Дутова из Оренбурга, здесь было убито из нашего отряда 3 человека, которых привезли и хоронили здесь на площади 1905 года. Я помню тов. Жука, комсомольца, который был убит под Оренбургом. Его хоронили тоже на площади 1905г.
После этого по распоряжению военного комиссара тов. Голощёпова нас в количестве 150 человек отправили в Тобольск для перевозки Николая Романова, и мы доехали до села Абатского Ишимского округа, когда нам пришла телеграмма возвратиться обратно, т.к. сообщили, что его уже провезли. И по возвращении обратно в Свердловск мы всё время находились в красной гвардии, несли караульную службу и выезжали на ликвидацию восстания, как-то в Камышлов и в другие пункты.
И в 1918 г. в июне м-це начал формироваться отряд в 200 человек для восстановления советской власти под командой тов. Хохрякова. Отряд сформирован был из железно-дорожников узла 50 человек, монетчиков, 50 чел., Верх-Исетского завода и ленинки 50 чел. И когда отправились из Свердловска, то нам передали некоторых заложников из тюрьмы, человек около 7, и мы повезли их с собой.
По прибытии в Тюмень мы пересели на пароход "Ермак" и поехали по направлению к селу Покровскому, где был небольшой отряд под командой тов. Конгелари. И по прибытию туда мы получили сообщение, что в Челябинске восстание чехов против Советской власти, и в это время, т.е. в половине июня начали наступать белые и на нас со стороны Тобольска.
Мы помещались тогда в селе Покровском, и в доме Гришки Распутина помещался наш штаб, и часть помещалась на пароходах. [8об]
В это время мы ещё не имели стычек с белыми, и во второй половине июля 1918 г. вызывает меня тов. Хохряков и говорят мне, что придётся сегодня ночью по направлению Тобольска сделать по тракту разведку, т.е. до следующей деревни, вёрст около 20, и меня назначили за командира. И под вечер мы в количестве 20 человек и 3 конных с винтовками, и захватив по 2 бомбы на человека, отправились.
Пройдя село, мы решили итти по обе стороны дороги цепочками, а конные по дороге. Отойдя вёрст 8 от села Покровского, мы шли по ржи, и была большая роса, все промокли. Тогда решили выйти и итти по тракту. Я взял и разбил весь отряд на 4 части. Головная часть конные, за конными пошли мы трое – 2 брата Семериковых и я, а на расстоянии 50 сажен за нами должны пойти 5 человек других товарищей, и сзади за ними на этом расстоянии должны пойти остальные товарищи в числе 12 человек.
И пройдя в таком порядке километра 2, мы впереди нас услыхали выстрелы, и закричали журавли. Мы остановились и подумали, что это наша конная раз едка вздумала стрелять, ещё основательно мы выругали её за это. В это время подошли к нем те 5 товарищей, которые шли сзади нас. В это время смотрим, мимо нас промчалась одна лошадь нашего разведчика без него, и через минуту на весь мах мчатся остальные 2 разведчика мимо нас и крикнули нам, что там идут белые, и сами умчались.
Мы в надежде на то, что сзади нас ещё 12 человек, решили их подождать. Сами, разделившись на 4 человека, засели в канавы по бокам тракта и ожидали остальных товарищей, а они, увидав конных разведчиков, что те мчатся обратно, тоже решили мазать пятки в село Покровское.
Мы, просидев минут 15 или 20, ждали, ждали, так и не дождались своих товарищей. И только хотели вылезать из канавы, как раз в это время смотрим, саженях [9] в 30 от нас идут белые в количестве 200 человек прямо по тракту и по бокам небольшие цепи ихних. Мы тут, не долго думая, открыли по ним стрельбу залпами, и каждый из нас запустили в них по бомбе. У них сделалась паника, и мы этим воспользовались и сумели тоже удрать по направлению к селу Покровскому. И впоследствии оказалось, что они этой ночью тоже решили на нас наступать, и когда мы прибежали в село Покровское, то уже наш отрад весь приготовился достойно их встретить.
И они на нас повели наступление по суше по тракту и на трёх пароходах, и мы в свою очередь тоже приготовили свои пароходы и повернули своего "Ермака",на котором были установлены орудия, в их сторону, и часов около 7 утра начался бой. И они выжили нас из села Покровского. В первое время перевес был на ихней стороне, но потом мы поднажали на них, они начали отступать, и мы попёрли их и сели на пароходы, и гнали их при мерно до села Бачелино.
В это время получили сообщение, что Екатеринбург [сдан] белым. Ялуторовский фронт отступил до Тюмени и нам было предложено как можно скорее отступать, и мы вынуждены были отступать.
По прибытии в Тюмень оказалось, что уже наших нет. По железной дороге дело не выйдет отступать, в Камышлове тоже уже были белые, и мы решили отступать на Туринск. Забрав с собой находящиеся тогда в Тюмени 34 парохода, мы расселись на них, и когда начали отступать, то некоторые сынки из породы гимназистов и реалистов начали навстречу пускать нам плоты и брёвна. Мы немного разговаривали с ними, взяв их на прицел наших максимок, и некоторых отправили ракам [на кормёжку].
И когда мы привели наш флот в Туринск, то сразу погасили [котлы] на пароходах и начали отнимать золотники у машин, чтобы белые не могли воспользоваться ими. Когда, проделав всё это, мы […] [9об] погрузили в вагоны и направили их в Егоршино, т.к. там были красные. А с командами было созвано общее собрание, где тов. Хохряков им заявил, что кто желает поступить к нам в отряд, то может вступить, а кто желает возвращаться в Сибирь, тот может свободно возвращаться. Некоторые вступили к нам в отряд, но большая половина решила ехать обратно в Сибирь, и они, получив разрешение от тов. Хохрякова, поехали на лодках вниз по Туре.
А в это время белые, озлобленные, решили догнать нас и ехали от Тюмени до Туринска на лошадях и подводах. И за 30 вёрст не доезжая до Туринска, нам сообщили, что движутся белые. Мы решили их тут достойно встретить и по направлению к Свердловску в выемке на жел.дороге поставили свою батарею, и расположились цепью. В это время из Тавды подошел тоже отступающий отряд латышей в количестве 300 человек, и нас набралось человек 700. И белым из команд, ушедших в Сибирь, сообщил кто-то, что в Туринске красных нет, и они в полной уверенности ехали, что тут нет никого. И когда приблизились к нам на расстояние полуверсты, т.к. они должны были проезжать мимо нас, т.к. выемка скрывала нас от них, они ехали спокойно, и мы подпустили их очень близко. Впереди ехали верхами казаки, за ними кавалерия, дальше на трёх стах подводах пехота и сзади шла артиллерия. Мы сразу со всех пулемётов открыли по ним огонь. Дело было к вечеру, и нашей батареей сзади белых зажигательными снарядами были зажжены стога сена, и нам стало видно, куда они пойдут. В общем мы дали им тут хорошего трепака, а потом отступили мы к ст. Егоршино, и где держали фронт на копях недели полторы.
Каждый день приходилось отбивать натиски белых, а потом мы, уехавши из Екатеринбурга, и наши семейства остались там, и мы на собрании решили наступать на Екатеринбург и переехали в завод Реж. Здесь начали наступление по Уральской линии, и по Верхотурскому тракту на Екатеринбург [10] наступал Жебенёв с анархистами. И мы с боями дошли до ст. Монетная, и Жебенёв со своим отрядом дошёл до деревни Пышмы. И в это время белые, получив подкрепление, начали на нас напирать, и мы отступили до ст. Крутиха. И здесь белые основательно пощёлкали нас, и разбив наш отряд, и нас в количестве 30 человек совершенно отрезали от красных. Мы находились в течение трёх суток в тылу у белых и через три дня мы вышли, прорвавшись через цепь белых, на завод Режь, и там мы узнали, что нашего командира тов. Хохрякова убили, и нас сняли с фронта, отправили в Пермь, где мы с честью похоронили славного своего командира, тов. Хохрякова.
Ал. Петрович Брусницын [10об]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.140.Л.8-10об.
