Г.Г. Ветлугин
В Истпарт
Участие Ирбитско-Заводской, Алапаевской и Н-Шайтанской организаций Р.С.-Д.Р.П. в выборах на Лондонский партийный с"езд.
В начале марта или февраля (ст.ст.) 1907 г. в Ирбитско-Заводскую организацию Р.С.Д.Р.П., где я в то время работал, приехал т. "Кореец" для проведения выборов делегата на с"езд партии. В тот-же день вечером было созвано собрание нашей организации. Собрание состоялось "за рекой" в доме члена нашей организации Сергея Иван. Пепелева (теперь коммунист, работает в Мотовилихе). На собрании были почти все члены (20-25 человек). Доклад Корейца по повестке дня с"езда и об основных разногласиях между большевиками и меньшевиками слушали с большим вниманием. Прений, насколько помню, почти не было и большевистская платформа была принята единогласно. Делегатом на с"езд выбрали меня.
В ту-же ночь Кореец и я выехали в Алапаевск. Вёз нас Сергей Аф. Шаньгин, тогда ещё мальчик, два брата которого – Иван (убит в Ирб.Зав. во время фронта в 1918 г.) и Матвей (коммун., раб. в Ирб.Зав.), и отец (умер) были членами нашей организации. К кому мы приехали в Алапаевске – не помню.
Собрание организации состоялось в дер. Алапаихе, но у кого – не помню. Присутствовало человек 40-50, но членов числилось больше. Наряду с членами с.-д. организации в собрании принимали участие и деревенцы-алапаевцы, поголовно эс.-эры. В связи с этим на собрании были и шум, и споры на темы, по которым обычно спорили в то время с.-д. и эс.-эр.
И на этом собрании моя кандидатура была принята единогласно.
Собрание кончилось поздней ночью, и мы уже под утро выехали в Н.-Шайтанку (Сусан), где собрание состоялось также вечером. Присутствовало человек 15. Как и в Ирбитском Заводе, собрание прошло спокойно. Моя кандидатура также прошла. Ночью мы выехали в Невьянск.
Маленький эпизод. Двое предыдущих суток я не спал: дни уходили на переезд и на совещания, ночи – на собрания. В дороге я так-же не мог уснуть. На собрании в Сусане кончались мои третьи безсонные сутки. В конце собрания я сел на пол около дверей и незаметно для себя уснул. Проснулся уже тогда, когда участники собрания начали расходиться.
К поезду в Екатеринбург мы не опоздали, чего Кореец очень опасался, т.к. считал, что ночевать и вообще надолго задерживаться в Невьянске небезопасно. По приезде в Екатеринбург Кореец также чувствовал себя не спокойно и всё время возмущался моим, по его мнению, [13] не конспиративным и крайне провинциальным видом. На ночёвку меня устроили к какому-то торговцу мебелью, и я ночевал в той комнате, где выставлены были образцы мебели.
В Екатеринбурге я прожил дня два или три, причём были разговоры о покупке мне костюма и верхней одежды для поездки за-границу. Потом, как мне сказали, было получено сообщение об отсрочке с"езда, и я уехал обратно в Ирбитский Завод, получив от к-та какое-то поручение. Насколько я помню, отсрочка об"яснялась тем, что изменился первоначально намеченный пункт созыва и работ с"езда.
На с"езд я так и не попал. Как мне потом сообщали, вскоре после моего от"езда было получено новое сообщение о срочном выезде делегатов, но вернуть меня возможности не было. Так ли это было на самом деле, или же просто к-т нашёл более целесообразным послать вместо меня другого товарища, я так и не узнал. Вместо меня уехал т. Игнат.
Весной я снова был в Екат-ге и по поручению к-та вместе с т. Игнатом ездил в Камышлов с отчётом о с"езде, а потом уже один с докладом о с"езде ездил на некоторые заводы по Горнозаводской линии. Из этой поездки ничего не вышло: только на одном заводе, кажется, в Верхнейвинске, я нашёл ещё кое какие остатки организации, но и здесь на созванное в лесу собрание явились только два товарища. В других двух пунктах (как будто Рудянка и Невьянск) по данным мне явкам я никого не нашёл.
Доклад о с"езде я сделал в одной Ирбитско-Заводской организации.
Гр. Ветлугин
6/XII-31 г.
Г. Свердловск, ул. Ив. Малышева, д.12, кв. 25
Г.Г.Ветлугин [13об]
Моя поездка на Уральскую областную конференцию Р.С.-Д.Р.П. в 1907 году.
Последняя в период первой русской революции Уральская областная конференция большевиков состоялась в средине (или первой половине) июля 1907 года в г. Уфе. Делегировала меня на эту конференцию Ирбитско-Заводская организация, которая к этому времени не только не развалилась ещё, но имела наибольшее за время своего существования количество членов (25-28 человек).
Не помню, в этот-ли раз или раньше – в марте того-же года – в комитете в Екат-ге я видел Лядова.
Попутно с поездкой в Уфу мне дали поручение завезти литературу в Челябинск (листовки). Склад литературы находился не то на Солдатской, не то на одной из смежных с нею улиц. Шёл я с полученной литературой как раз в то время дня, когда эс-эры убили Екатеринбургского полицмейстера. Надо полагать, что в это время в гинекологической больнице лечилась жена Игната – Мария Игнатьевна – и моя первая жена А.П. Яркина, так как мне помнится, что я как будто заходил заходил в эту больницу, чтобы переждать период переполоха, вызванного убийством полицмейстера, но твёрдой уверенности в этом нет.
Вообще-же я направлялся с этой литературой к Орловскому ("Орлик"), который жил в это время на одной из дачь за монастырём вместе с женой члена Госуд. Думы Егорова, намереваясь пробыть у него часов до 12 ночи, около которого времени отходил Челябинский поезд. Не помню, виделся-ли я до этого с Орловским или предупредил через Егорову, но помню, что о моём приходе Орловский заранее знал. [14]
На самом деле ушёл я от Орловского значительно раньше – часов в 10-10½ – несмотря на его настойчивые уговаривания. Причиною ухода была ссора между Орловским и Егоровой, не помню, по какому поводу, которая произвела на меня крайне неприятное впечатление. Этот преждевременный уход оказался счастливым для меня. Как потом выяснилось, часов в 11-12 квартиру Орловского-Егоровой навестила полиция, и если бы я к тому времени оттуда не ушёл, вместо Челябинска и Уфы я попал бы в Екатеринбургскую тюрьму.
Позднее, в 1910-11 г.г., когда до меня дошли слухи о подозрениях в отношении Орловского, всё это – налёт полиции, совпавший с моим заходом к Орловскому, его усиленные старания задержать меня подольше, что для него было необычно – зародили и во мне серьёзные подозрения.
Заезд в Челябинск прошёл благополучно. Литературу сдал Смирновой, работавшей тогда акушеркой и впоследствии высланной в Вологодскую губернию. В Челябинске в это время ещё работал т. Михаил.
В Уфе с явки меня направили в какую-то не то сапожную, не то портновскую мастерскую, где я потом и ночевал, но может быть, было и наоборот, т.е. что явка была в мастерскую, а ночёвка в другом месте, т.к. обстановку ночлега я совершенно не помню.
Помню ещё, что перед отправкой на конференцию я с кем-то заходил ещё на одну квартиру – небольшой домик с парадным входом прямо с улицы, где толкалось в это время несколько делегатов. Кто меня провожал на конференцию – тоже не помню, как будто одни из рабочих уже упоминавшейся мастерской.
Конференция проходила в лесу, невдалеке от левого берега реки Демы. Попадали на неё таким путём: из Уфы по длинной лестнице, параллельной берегу, спускались к реке Уфимке, на лодке переправлялись через Уфимку близ впадения Демы и дальше шли лесом до места конференции. Уходили и возвращались по два человека, местные – и в одиночку.
Работали с утра до вечера и в лесу-же закусывали, кажется, пили чай. Конференция продолжалась два дня и проходила в довольно [14об] тревожной атмосфере: незадолго до конференции в Уфе было разогнана казаками массовка, причём казаки стреляли. В самом начале конференции были получены сведения, что в Ек-ге провал, и не исключена возможность, что в руки жандармов попали и данные о конференции. Конференцию охраняли боевики.
Помню два эпизода. Мимо нас, уже "заседавших", прошёл человек с удочкой через плечо. Факт обычный, но в той обстановке он вызвал серьёзные опасения: не шпик-ли. Боевики осторожно проследили – куда он пошёл, но ничего подозрительного не обнаружили. Работа продолжалась. В тот-же или на другой день в разгар прений по какому-то вопросу мы отчётливо услыхали топот конских копыт. Прения прервались, все насторожились, нащупывая револьверы. Топот ближе и ближе – и прямо на нас выбежала лошадь без узды и вообще без всякого снаряжения. Лошадь отогнали, боевики опять обследовали окрестности, не обнаружив ничего подозрительного, и занятия продолжались.
Ни о повестке дня конференции, ни о содержании прений и их характере в памяти, к сожалению, ничего не сохранилось. Помню только, что я сообщал конференции о движении среди крестьян соседних с заводом деревень – Шмаковой, где был работавший под нашим руководством кружок человек в 15-18, Стриганки и Першиной, где работали эс-эры, но с которым поддерживали связь и мы. Было ли это моё "сообщение с мест", или я сообщал об этом в связи с обсуждением какого-нибудь другого вопроса повестки конференции, не помню.
Из участников конференции помню немногих: Червонного (И.И. Кириевский), Семёна Шварца, Бушена, Назара (Накоряков). Не уверен, были-ли на конференции Преображенский (Леонид) и Михаил из Челябинска. Помню ещё одного рабочего, не то из Чусовой, не то из Ижевского или Воткинского зав. Такая скудость памяти по части участников конференции об"ясняется отчасти тем, что многих из них я до этого не встречал, но главным образом свойством моей памяти, с трудом запоминающей и удерживающей имена и названия.
Работа конференции закончилась в сумерках. Когда мы возвращались в Уфу, на этот раз по мосту, городской сад по берегу реки горел огнями и гремел музыкой.
Мы с Червонным обедали в этот вечер в каком-то ресторанчике. Тут же был Бушен и ещё кто-то из товарищей. На вокзале держались особняком – по одиночке и парочками рассевшись за столиками в первом классе вокзала. [15]
Вспоминается, что кого-то из участников конференции на вокзале арестовали, но уверенности в этом нет.
Обратную дорогу мы также ехали с Червонным и чувствовали себя неплохо. Только в Челябинске, где наш вагон стоял часа два-три в ожидании прицепки к Екатеринбургскому поезду, мы не рискнули выйти на вокзал, опасаясь нежелательных встреч.
В Екатеринбург приехали вечером, и я посоветовал Червонному сойти на втором Екатеринбурге, что он и сделал. Как теперь вижу его фигуру, удаляющуюся в вечерних сумерках по направлению к привокзальному березнику. Я так-же не поехал на Екатеринбург-І и время ожидания поезда на Камышлов провёл около вокзала Екатеринбург-ІІ. В камышловский поезд влез без билета и купил его только на ст. Исток. Дорога до Камышлова и оттуда до Ирбитского завода (на лошадях) прошла также без приключений.
На другой день после приезда в завод я повидался со многими членами организации, наметили мы и день собрания организации для заслушания моего доклада, но докладывать мне не пришлось: на другую ночь часов около 12 ко мне явилась полиция и после обыска меня арестовала. Рано утром я уже снова ехал на лошадях, на этот раз в Ирбитскую тюрьму.
Гр. Ветлугин
30/XI-31
Г. Свердловск, ул. Ив.Малышева, д.12 (во дворе), кв. 25. Тел. 2-17
P.S. К этому периоду моей работы относятся следующие материалы, имеющиеся в Пермском архивном бюро: Дело Ирбитского округа, стр. 157 – предписание Перм. Губ. Жанд. Управления о моём аресте, и на стр. 166 – сообщение о моём аресте и результатах обыска. Данных этих в оригинале я не видел, а по имеющимся у меня выпискам невозможно определить дату моего ареста. При установлении этой даты можно будет довольно точно установить и дату работ конференции в Уфе.
Гр. В. [15об]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.178.Л.13-15об.
